Убийство на водах

Клим Пантелеевич посмотрел в окно. Все яснее проступали горные вершины: Верблюд, Змеиная, Бык, а за ними – Развалка, напоминающая спящего льва. А дальше – у татарского аула Канглы – на голубой простыне неба появилось остроконечное лезвие Кинжала. Однообразие пейзажа нарушали лишь картинные виды Бештау, Машука, да панорамная долина Подкумка с поднимающимися вдалеке вершинами Юцы. Поезд бежал по степи, благоухающей запахами полевых трав и цветов.

Ессентуки встретили пассажиров темной зеленью старого парка и взметнувшимся ввысь куполом церкви Святого угодника Пантелеймона. Сбавив ход, уставший паровоз остановился под ажурной металлической крышей вокзала.

Проходя под тенью высоких лип, Нижегородцев заметил:

– Мы с женой заказали номера в «Метрополе». Вполне уверен, что и вы не откажетесь от столь уютного пристанища. В туристическом агентстве нас заверили, что номера оснащены по высшему разряду. В них есть все что нужно: водопровод, электрическое освещение, ванные комнаты и даже телефон. Имеется ресторан, бильярдная, музыкальный салон и библиотека. В общем, на сегодняшний день это лучшая гостиница в Ессентуках.

– Значит, так тому и быть, – адвокат отчего-то опять вспомнил расхожую арабскую мудрость. Он повернулся в сторону биржи и махнул рукой. Подъехали два фиакра.

До главного входа в парк фаэтоны домчали быстро. На фасаде роскошного четырехэтажного здания, выстроенного в стиле ампир, пестрело название отеля.

– Приехали, ваше благородие, – молодой услужливый извозчик снял чемоданы.

Из массивных резных дверей выбежали носильщики в черных длинных фартуках и, подхватив багаж с обеих колясок, стали заносить его внутрь помещения.

Клим Пантелеевич достал бумажник, выудил целковый и протянул вознице.

– Уж больно много, барин. Такса обычная – 20 копеек.

– Бери-бери, не стесняйся.

– Благодарю покорнейше. Позвольте вам с поклажей помочь…

Адвокат кивнул в ответ и вместе с супругой проследовал в вестибюль.

Великолепие интерьеров поразило воображение даже много повидавшего на своем веку Клима Пантелеевича. С высокого потолка свисала люстра из чешского хрусталя. Поймав солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь высокие венские окна, она разбивала их на тысячи мелких бликов и разбрасывала свет по паркету, лепным украшениям стен, по классическим колоннам и полированным кофейным столикам.

Усевшись в мягкие кожаные кресла, присяжный поверенный достал коробочку любимого монпансье «Георг Ландрин» и, выбрав прозрачную конфетку, отправил ее в рот. Между тем Вероника Альбертовна что-то оживленно обсуждала с женой Нижегородцева на соседнем диване. А доктор, между тем, кому-то телефонировал, передавая трубку амбушюра портье.

Не прошло и пяти минут, как чудодейственная сила врачебного братства принесла свои плоды. Лицо Нижегородцева посветлело, как надраенный корабельный колокол.

– Вот, пожалуйста, Клим Пантелеевич, – протягивая длинный ключ на деревянной груше, выговорил доктор. – Так что живите и наслаждайтесь. Мало того, что комната с балконом, так еще и вид живописный – на парк. Но признаюсь честно – без помощи Стильванского не обошлось.

– Надеюсь, Николай Петрович, мне представится возможность отблагодарить вашего приятеля бокалом хорошего французского вина.

– Всенепременно-с. Сделаю все от меня зависящее, чтобы вас познакомить. Куприян Савельевич человек исключительно интересный. И к тому же он, как и вы, литератор. Сотрудничает с местными газетами. По крупицам собирает хронологию последних дней жизни великого Лермонтова. Его можно слушать часами… Ну, да ладно. Я совсем вас заболтал. Давайте лучше пройдем в номера. Вот и горничная нас дожидается.

Постояльцы не спеша поднялись по мраморной лестнице на второй этаж. Проходя по коридору, адвокат обратил внимание на едва заметные карандашные знаки, начертанные на стене: прямоугольник с вертикальной линией, как бы отрезающий от фигуры одну восьмую, под ним еще один, но уже с полукругом, соединяющим верхние углы; напротив первого стояла цифра 29, а внизу – большая галочка. «Если бы не эта лихая завитушка у последней буквы, – машинально рассудил присяжный поверенный, – то эти настенные письмена можно было бы принять за невинное детское баловство. А впрочем, вполне возможно, что это лишь плод моего воспаленного воображения. Интересно, а какой номер у нашей комнаты?»

– Вот и пришли. Это ваша дверь. А мы почти по соседству, – указывая вперед рукой, весело проговорил Нижегородцев.

Ардашев поднял глаза. Прямо перед ним желтым бронзовым цветом отливали две цифры.

– Двадцать девять, – отчего-то вслух произнес он.

2. Перстень с печаткой

Предчувствие близости чего-то нехорошего с самого утра не покидало присяжного поверенного. Вроде бы и привык давно ко всяким неожиданностям, а все равно было как-то не по себе. Повинуясь старой привычке докапываться до истоков появления переживаний, Клим Пантелеевич, понял, что его волновали две вещи: пропажа драгоценностей из сейфа заезжей американской пары и цифра 29 на стене рядом с дверью обслуги.