Убийство на вокзале. Сенсационная история раскрытия одного из самых сложных дел 19 века

Миссис Ганнинг поднялась по черной лестнице на второй этаж. Здание было погружено во мрак, однако, свернув в длинный коридор, она заметила пятно света на стене напротив кабинета кассира. Подойдя ближе, она поняла, что причина тому – задержавшийся сотрудник. Миссис Ганнинг была в дружеских отношениях с мистером Литтлом и привыкла видеть его на работе спустя долгое время после ухода всех остальных. Она повернула ручку его двери, но та оказалась заперта. Обычно на этот шум кассир кричал: «Еще не ушел!», однако в этот раз никакой реакции изнутри не последовало. Полагая, что мистер Литтл не желает, чтобы его беспокоили, она оставила его, зажгла свечу и продолжила вечерний обход.

Далекий звон, за которым вскоре последовала громоподобная музыка паровых поршней, дал ей знать, что поезд на Голуэй, отправляющийся в 19:30 – последний за день, – уже в пути. Кассы были закрыты, носильщики и другие работники спешили домой к своим семьям. Платформы постепенно погружались во мрак: освещавшие их лампы гасли одна за другой. Горели лишь три, освещавшие небольшую часть платформы прибытия рядом с Дирекцией. Экономка прошла мимо открытой двери кабинета, где Кэтрин, также жившая в этом здании, разводила огонь. Вспомнив, что ящик для угля в ее собственной спальне пуст, миссис Ганнинг отправилась его пополнить. Закончив работу, она вернулась в подвал, чтобы провести вечер с детьми.

В 9 утра в дверь к Ганнингам постучали. Это был другой клерк из юридического отдела, мистер Лински, который извиняющимся голосом попросил лампу, так как ему нужно кое-что принести из кабинета адвоката на верхнем этаже. Подобные вторжения были обычным делом для человека, живущего на оживленной железнодорожной станции, и миссис Ганнинг не возражала. Как оказалось, самая серьезная неприятность того дня была еще впереди.

По закону железнодорожная компания была обязана предоставлять один поезд в день для тех, кто не мог позволить себе обычную поездку, и цена за билет на него составляла всего пенни за милю.

Таким образом, от Голуэя до Дублина можно было проехать всего за 10 шиллингов и 6 пенсов, однако уровень комфорта полностью соответствовал стоимости. Парламентский поезд, как его называли, состоял исключительно из вагонов третьего класса с жесткими деревянными сиденьями и часто был до ужаса переполнен. Поезд прибывал в Бродстон в полдесятого вечера, и вспыльчивые пассажиры, много часов просидевшие в непроветриваемых и неотапливаемых купе, с шумом высыпали на платформу. После этого начиналась унизительная беготня в поисках одного из немногих свободных экипажей, стоявших у вокзала, в то время как из поезда выгружали чемоданы и сундуки, которые затем – за неимением носильщиков – перетаскивались по темной платформе.

В тот четверг вечерний парламентский поезд опоздал на полчаса. Задержка была особенно нежелательна для начальника станции Патрика Хэнбери, который с полшестого утра лично контролировал каждое прибытие и отправление: будь то люди, товары или скот. Если бы ему повезло, он смог бы поспать 6 часов до утреннего почтового поезда, однако он не мог даже думать об этом, пока последний пассажир не покинет станцию. Наконец вокзал затих, и измученный начальник станции смог выполнить свое последнее задание. Взяв в руки большую связку ключей, он прошел по обеим платформам и запер залы ожидания, отдельные туалеты для пассажиров первого, второго и третьего классов, а также комнату носильщиков. Направляясь к манящему теплу Дирекции, мистер Хэнбери прошел мимо ночного сторожа Джона Кинга. Несколько газовых фонарей еще горели в служебных помещениях наверху, но скоро и они должны были потухнуть, оставив хранителя Бродстонского вокзала в одиночестве.

Генри Бозир, управляющий компании Midland Great Western Railway, сидел в своем просторном кабинете на первом этаже Дирекции. Был полдень пятницы, и он уже начал подумывать об обеде, когда в дверях появился Беннетт, его помощник, чтобы сообщить, что что-то не так. Каждую пятницу утром мистер Бозир подписывал несколько чеков, которые затем отправлялись в кассу и добавлялись к стопке денег, которые следовало отнести в банк во второй половине дня. В этот раз Беннетт отнес чеки наверх, но, к своему удивлению, обнаружил, что кабинет заперт и мистера Литтла нигде нет. Управляющий согласился с тем, что это странно, и послал одного из младших сотрудников, юношу по фамилии Мейджи, разузнать о кассире у него дома на юге Дублина, в трех милях от станции.