Убийство на Знаменской

После этого сыскные агенты вернулись на Знаменскую площадь и направились на переговоры с извозчиками, а если точнее — со старостой артели, занимавшейся частным извозом и базировавшейся на площади. Рынок разнообразных частных услуг в столице только на первый взгляд мог показаться хаотичным и неконтролируемым; на самом же деле он строился на незыблемых и проверенных временем принципах землячества и корпоративной солидарности. Так, например, официантами в Санкт-Петербурге на протяжении многих десятилетий были преимущественно татары и вообще выходцы из Казани; строительные артели традиционно состояли из жителей северорусских губерний — Псковской либо Новгородской; частным же извозом промышляли выходцы из Центральной России — ярославцы, рязанцы, костромичи.

Отношения городской власти вообще и столичной полиции в частности с извозчиками складывались весьма непросто. От их услуг город никак не мог отказаться, но вместе с тем возницы, как и всякая корпорация, построенная по принципу земляческой общности, служили для города источником разнообразных проблем и хлопот.

Профессию извозчика с полным основанием можно было назвать рисковой и бесшабашной. Возниц часто грабили и убивали, поскольку эти люди всегда были при деньгах. Кроме того, извозчики постоянно заболевали разного рода заразными болезнями. В 1883 году в Санкт-Петербурге по настоянию известного медика профессора С. П. Боткина появились «холерные» экипажи, бесплатно развозившие людей по больницам; их появление как раз и объяснялось насущной необходимостью оградить столичных извозчиков от заразных больных. Дело в том, что ежегодно почти восемьсот мужчин, занимавшихся в столице частным извозом, заболевали тяжёлыми инфекционными болезнями — чумой, холерой, дифтерией, туберкулёзом. Больные извозчики помимо воли превращались в разносчиков опаснейших заболеваний и потому делались опасными для горожан.

Но зачастую возницы становились опасны для окружающих вовсе не из-за того, что страдали инфекционной болезнью. Некоторые из них не брезговали грабежом своих пассажиров, причём грабежом, отягощённым убийством. Под видом извозчиков на протяжении всего девятнадцатого столетия в разных городах Российской Империи орудовали целые банды уличных грабителей. Поэтому городские власти всегда смотрели на людей этого промысла с известной толикой недоверия, видя в многочисленных, сплочённых и связанных круговой порукой извозчичьих артелях элемент самостийно-стихийный, а потому опасный. Извозчики платили властям тем же, усматривая во всех нововведениях попытку ущемления своих прав и замаскированного ограбления.

Каждый извозчик получал в градоначальстве номерной жетон — большую латунную бляху, носимую на груди. Извозчичья артель платила в городскую казну ежегодный сбор по количеству полученных ею жетонов. Такой порядок рождал в среде лиц, занятых извозом, вполне объяснимый соблазн обмана, заключавшегося в том, чтобы получив меньшее число жетонов (и заплатив тем самым меньший сбор), выпустить на улицы большее число возниц. В больших артелях, объединявших в своих рядах десятки возчиков, под одним номером зачастую катались несколько человек. Полиция как могла, выявляла такие нарушения и сурово карала виновных, причём, в первую очередь страдали даже не непосредственные виновники, а артельные старшины, призванные добиваться безусловного выполнения законов в подчинённом им коллективе. Данное обстоятельство также в известной степени усиливало антагонизм между извозчиками и стражами правопорядка.

Понятно, что разговор с главой артели извозчиков, стоявших на Знаменской площади, не вызывал у сыскных агентов ни оптимизма, ни особых надежд. Разумеется, артельный старшина не мог отказать сыщикам в их совершенно законном желании знать маршрут следования интересовавшей их парочки, но никакого особого рвения помочь не выказал. Он вежливо выслушал Иванова и Гаевского, понимающе покивал в ответ и пообещал к «завтрашнему утру всё вызнать». Да только этим всё и ограничилось. Сыщики убеждали старшину отнестись к их просьбе ответственно, поскольку дело важное, связанное с убийством, да только уверенности в том, что он их услышал, ни у Иванова, ни у Гаевского так и не появилось.

Покончив с артельным старшиной, сыскные агенты решили перекусить. Уже шёл третий час пополудни, так что голод вовсю давал себя знать. Да и мыслишками кой-какими обменяться пришло самое время. А тут еще ветер доносил манящие ароматы из близлежащей пекарни. Иванов махнул рукой в сторону Невского, где как раз на углу в подвальчике разместилась чайная, где можно было бы и кулебяки отведать, и пирогов с черникой. Приятели отправились туда скорым шагом.