Убийство на Знаменской

— В самом деле? Тогда я немного порассуждаю, и если в моей логике вы найдёте изъян, то немедля остановите и поправьте меня. Итак, Софья Карьянова, вы профессионально занимаетесь проституцией, то есть вступаете в интимные отношения с мужчинами за деньги. В широких кругах проституток, работающих на Садовой улице, вы известны под «погонялом» Сонька-Гусар. Живёте вы не по «бланку» как должно, а маскируете свой промысел работой в модных салонах. Сие есть грубейшее нарушение Положений 1848 и 1862 годов, известных в вашей среде как «Положения о городских проститутках». Такое нарушение карается административной высылкой из столицы. Что-то я не слышу криков негодования в попытке защитить оскорблённую невинность. Вы молчите? Что ж, значит я во всём прав.

Шумилов прошёлся по комнате, заложив руки за спину, словно намеревался читать лекцию. Сонька, отодвинув на угол кровати платья, уселась прямо на одеяло, забросив нога на ногу. Она с деланым равнодушием наблюдала за своим визитёром и как будто приготовилась слушать.

— Полиция без труда устроит вам опознание работниками гостиницы «Знаменская». Уверяю, стриженые волосы вас не спасут. Вас узнают коридорные, да и портье вспомнит. Вы пришли в гостиницу вместе с человеком, найденным после вашего ухода убитым. Вы скрылись с места преступления. Вы не примчались в полицию на следующий день, чтобы дать показания, снимающие с вас вину. Значит, обстоятельств, способных снять с вас подозрения просто-напросто не существует.

— Послушайте, господин сыщик, мы люди практические и… мне есть что вам предложить, — с этими словами Сонька развязала поясок халата и сбросила его с плеч, обнажив молодую крепкую грудь нерожавшей еще женщины, затем, откинувшись на спину, приняла недвусмысленную приглашающую позу. — Может мы столкуемся, а-а?

— Вы красивая женщина, Софья, но существует масса причин, по которым я никогда не лягу с вами в одну кровать.

— Вот как? Что же это за причины?

— Боюсь, вам будет трудно меня понять. Причины эти лежат в области моих этических представлений. Я даже не считаю нужным их объяснять, поскольку, как мне кажется, тот участок вашего мозга, который отвечает за этику и нравственность, полностью атрофирован.

Софья фыркнула, флегматично вернулась в исходное положение, влезла обратно в халат.

— Чего же вы хотите? Денег, что ли? У меня в средствах недостаток, они, знаете ли, у меня не задерживаются…

— Ваши деньги меня также не интересуют.

— Тогда что? И кто вы вообще такой?

— Я — Шумилов Алексей Иванович, юридический консультант «Общества взаимного поземельного кредита». В настоящий момент работаю в интересах присяжного поверенного Карабчевского, защищающего интересы господина Чижевского, ошибочно обвинённого в убийстве вашего спутника Кузнецова.

— Стало быть, вы не из полиции. Гм, а я-то, дура, и не поняла сразу, решила — то ли филёр, то ли сыщик. И что же вам от меня нужно? что вы ко мне пристали?

— Если вы поможете установить все обстоятельства произошедшего в «Знаменской», присяжный поверенный Карабчевский поможет вам выкрутиться из опасной для вас ситуации.

— Хм… это было бы замечательно… — с некоторой настороженностью отозвалась Сонька.

— Вот и хорошо. Для начала покажите мне свой паспорт.

— А зачем это? Вы у меня его не отнимете? — с подозрением спросила девица.

— Не отниму. Поскольку это было бы незаконно.

Взяв в руки паспорт, Шумилов его внимательно изучил. Согласно сделанным в документе записям Софья Аркадьевна Карьянова была уроженкой Пинской губернии, православного вероисповедания, полных двадцати трёх лет от роду. Паспорт был трёхлетним, буквально через пару месяцев заканчивался срок его действия, и надо было выправлять новый.

Алексей вернул документ владелице и, сев на жесткий венский стул, сказал:

— Рассказывайте, Софья Аркадьевна, всё, что связано с Кузнецовым. Внимательнее с мелочами и деталями, смотрите, не врите. Если кто-то и сможет вытащить вас из грозящей вам передряги, то именно я и Карабчевский. Поэтому постарайтесь завоевать моё доверие.

Сонька-Гусар убрала паспорт в саквояж и равнодушно-деловитым голосом отозвалась: