Убийство номер двадцать

Второе из опознанных тел – номер четырнадцать. Женщина, найденная завернутой в одеяло. Ее ближайшие родственники – мать и сестра; слез было много. Луиза Эдвардс пропала без вести три месяца назад, и, глядя на лежащие перед ним материалы дела, Адам видит, что главным подозреваемым тогда был ее бойфренд. Однако против него не нашлось никаких улик, никаких обвинений ему не выдвинули.

«Он был ей не пара, – заявила ее мать сквозь слезы, когда под конец дня Адам посетил ее. На сей раз он предпочел пойти один. – Это все из-за него, она… она…» И разразилась рыданиями. После этого сестра проводила Адама до двери.

«Не верьте слухам о ней, – напоследок сказала она. – Луиза была хорошим человеком. И заслуживает правосудия». Как будто Адам перестал бы искать, если б это было не так…

Сейчас он прикидывает, не стоит ли еще разок заняться этим парнем, вновь сидя за письменным столом в своем кабинете. Штабная комната уже практически пуста, большинство детективов разошлись по домам. Адам читает расшифровку допроса – определение «бойфренд» выглядит явной натяжкой. Если читать между строк, то становится ясно: речь идет не более чем о случайной связи, в результате которой родился ребенок, ныне переданный на попечение социальных служб. Никудышная мать, утверждалось в материалах дела, но Адаму она скорее представляется женщиной, которая нуждалась в помощи. Алкоголь, наркотики, неподходящие мужчины… Печальная история.

Луиза жила одна, в квартире на первом этаже. Судя по всему, детектив, ведущий это дело, считал, что ее похитили как раз оттуда. Луиза совершенно наплевательски относилась к собственной безопасности – задняя дверь оказалась незапертой, когда полицейские обошли дом с обратной стороны.

В кабинет Адама заглядывает Элли Куинн.

– Босс? Справка НПК[6] по тринадцатой жертве, – говорит она. – Я сбросила вам по электронке.

Имеется в виду Йэн Роудс, пока что последний из опознанных, – и уведомлять родственников о его смерти предстоит сотрудникам совсем другого отдела, по месту жительства погибшего, что Адама втайне радует.

– Есть что-нибудь существенное? – спрашивает он.

– Многократные предупреждения за охоту за проститутками[7].

– Теперь ему уже это не грозит… – отзывается Адам, после чего поднимает взгляд от открытой на экране справки. – Как первый день в отделе, Элли?

– То, что надо, босс. В смысле, как раз поэтому я и хотела оказаться в вашей команде. Я слышала… – Она замолкает.

– Что слышала? – спрашивает он с ухмылкой.

Лицо у нее вспыхивает.

– Что здесь творится натуральное волшебство.

– Волшебство?

– Ну, в общем… Нежданные признания… Невесть откуда взявшиеся зацепки, позволяющие раскрыть дело… Короче, волшебство.

– Это просто усердная работа, Куинн. И грамотные детективы.

Куинн все еще смотрит на него глазами, полными обожания.

– Спасибо за справку, – коротко говорит Бишоп, намекая, что разговор закончен. – До завтра.

Она опять краснеет, затем кивает и уходит. Адам задается вопросом, не совершили ли они ошибку, взяв ее к себе, всю такую благоговейную и восторженную. Да нет здесь никакого волшебства, особенно в самом начале расследования убийства! Работа допоздна, даже душ принять некогда… Ужин из торгового автомата… При этой мысли он берет лежащий перед ним пирожок, разворачивает целлофановую обертку, откусывает кусочек и хмурится.

– Что, не соответствует твоим обычным стандартам кулинарных изысков, Бишоп?

В дверях стоит Марш. Несмотря на воскресенье, одет он в свой обычный темный костюм с белой рубашкой, густые седые волосы все столь же аккуратно зачесаны назад с вечно нахмуренного лба. Единственная уступка выходному дню – отсутствие галстука и расстегнутый воротничок рубашки, открывающий тощую шею. Тут Адам сознает, что сам он все в той же одежде, что и в субботу вечером, – в рубашке и джинсах, теперь противно липнущих к коже.

– Не думал, что вы еще здесь, шеф. – Адам кладет пирожок обратно на стол, после чего передумывает и выбрасывает его в корзину для бумаг.

– Погряз в бюрократии полицейской службы. В том, от чего тебя берегу. Бумажки, бумажки, так их… – Марш делает паузу. – Есть какие-нибудь приличные зацепки?

– Пока что нет, шеф. Я сразу скажу, когда что-нибудь появится.

Марш и сам это знает. Адам работает под его началом уже довольно давно и хорошо знает правила игры. Поэтому остается лишь гадать, зачем начальник на самом деле здесь. Тот смотрит в пустую штабную комнату, на черные буквы на белой доске, брюзгливо поджав губы. Такой нехарактерно молчаливый.

– Тебе стоит пообщаться со старшим детективом-инспектором Эллиотт. – Марш произносит это тихо, по-прежнему отвернувшись.

– Простите, шеф?

Он поворачивается к Адаму, лицо его мрачнеет.

– Позвони Каре Эллиотт.

Адам хмурится.

– Мне уже приходилось расследовать убийства…

– Только не множественные…

– Я знаю свое дело.

Марш сурово смотрит на него.

– Тебя нужно подготовить. Ко всему, что в результате может повалиться тебе на башку. И Кара может это сделать.

Адам усмехается.

– Потому что для нее все так удачно сложилось?