Убийство онсайт

Я напрягся. Ситуация нравилась мне все меньше. Паша явно чего-то недоговаривал — буквально вчера он уверял нас, что в команде все ребята работают больше двух лет. Надо было срочно отправляться домой, Вика не зря просила собрать о Кнопкине информацию в прессе.

— О, вот вы где релаксируете! — подошли Лилия с Роксаной, и Камилла тут же сообщила, что для нас с Викой нет мест на океане.

— Кошмар, — процедила сквозь зубы Роксана, а Лилия покачала головой и отправилась отлавливать официанта собственноручно, видимо, была в этом кафе не в первый раз.

— Да, поездка не задалась. Паша обещал поехать и не едет. Ребят бортанули, — продолжала сокрушаться Камилла, и я мысленно добавил к ее паттернам «заботу». Обычно в коллективах встречается один человек, который наделен особыми свойствами эмпатии и способен сочувствовать каждому. Камилла оказалась как раз из таких.

На требовательный взгляд искателя особых талантов, красоты или стиля Камилла не представляла из себя ничего выдающегося. Она была хорошенькой, но особенной породистой красоты, какой была наделена Анна, или цыганской яркости, которой поражала Роксана, в ней не было. Она делала ошибки в речи, громко смеялась, кажется, не интересовалась особенно ничем, кроме кулинарии. Есть такие люди, на которых природа, как будто утомясь творить сложных интеллектуалов, которые в конце концов не знают, что делать с собственными сложностями, захотела отдохнуть, сказав: «Пусть она будет просто милой доброй девушкой». При этом Камилла явно не была ни глупой, ни простушкой.

Мне почему-то очень нравились такие люди, особенно девчонки, особенно если они симпатичные. Наверное, я слишком уставал от моей родственницы-интеллектуалки, вечно державшей в тонусе серое вещество всех, кто оказывался в поле видимости. К тому же куриное фрикасе с грибным соусом и овощами на гриле выглядело аппетитно даже на фотографии в инстаграме Камиллы, очень хотелось бы попробовать что-нибудь из этой галереи высокой кухни наяву.

— Почему Паша передумал ехать, не знаете? — обратился я к Роксане и Камилле.

— Как почему? — Черные полумесяцы бровей Роксаны поползли вверх. — Совет директоров задумал расширять проекты в Латинской Америке, а Паша сопротивляется. Ему сейчас не до отдыха.

Черт бы побрал этого Пашу! В этот момент он нас тоже не посвятил. У Паши разногласия с собственным советом директоров! Страшная догадка вдруг осенила меня: крыса-невидимка на одном из ключевых проектов Латинской Америки, вызов эксперта для ее поимки. Свидетель. Боже, это было похоже на сюжет промышленного триллера, но, как показывала наша с Викторией практика, — жизнь иной раз преподносила такие триллеры, которые не то что невозможно придумать, их невозможно даже описать без того, чтобы тебя не обвинили в нереальности и сгущении красок. Если Кнопкин собирается, к примеру, слить проект, обвинить крысу и, призвав в свидетели признанного эксперта, подставить кого-то из команды, то все возможности для этого у него есть. Во всяком случае, разногласия с советом директоров по программам общих стратегий развития компании точно не предвещали ничего хорошего.

«Саша, ты где?» — прислала Виктория эсэмэс.

«Говорю с ребятами, я тут такое узнал!»

«Дуй домой!»

«Вика! Тут важно!»

«Звонил Паша: пока все были на совещании, у японцев оказалась информация по последним документам».

«Слив?»

«Да, крыса».

Я зажмурился, чтобы немного собраться с мыслями. Как-то все начинало феноменально подтверждаться.

— Что с тобой? — участливо поинтересовалась Камилла.

— Это из-за гуакамоле. Слишком много лука, — соврал я, поднимаясь с места.

Попрощавшись и пожелав девушкам крутого отдыха на океане, я направился в сторону выхода, однако выйти из кафе так и не смог.

Глава 12 Качаса и колада-морада

Как булгаковский Степа Лиходеев, я ощупал себя, чтобы определить, в шортах я или нет, и, к великому своему сожалению, определил, что без шорт, а также без футболки и даже без кроссовок. Трусы… Трусы — единственное из всей одежды, что оказалось на месте. Я попытался оглядеться. Вокруг была непролазная темень и жуткий холод. Когда глаза немного привыкли, я различил вдалеке, как будто на выходе из туннеля, тусклый зеленоватый огонек.

Однако сделав попытку ползти в сторону огонька, я тут же прижался грудью к чему-то твердому и на ощупь ледяному. RIP — было выбито на плите. В тусклом свете я едва различил даты, имени было не разобрать. Этого еще не хватало — чья-то могила! Меня мелко затрясло, теперь уже не столько от холода, сколько от ужаса. Руки и голые колени ощущали гладкую прохладную ткань. Почему ткань? Я налетел животом на еще одну плиту, которая была воткнула под углом, и поэтому сразу заметить ее было невозможно. Со стороны зеленого огонька послышались голоса и звуки музыки.

Внезапно я наткнулся рукой на что-то резиновое — это была подошва ботинка. Дальше, как уж водится в таких случаях, следовала нога: холодная и твердая. Я сделал еще несколько движений вперед и почти зарыдал от абсурда происходящего.