Убийство онсайт

Выйдя из воды, я отправился в душ, а потом в пляжный бар, где заказал коктейль из ананаса, гуанабаны, манго и рома в гигантском кокосе. Вот это и было настоящее «транкилье» — плетеные качалки под сенью крыши из пальмовых ветвей, прохладный коктейль, горячий и влажный экваториальный ветер, солнце и ноябрь. Я надеялся, что Камилла догадается, где меня искать, и держал для нее второе кресло, забронировав его собственной футболкой. На всякий случай я даже притащил дополнительное полотенце, так как на поимку бюстгальтера в прибрежной волне не стоило и надеяться. Но вместо Камиллы на забронированное кресло уселась Вика, которая прибыла на пляж в огромной оранжевой шляпе, купальнике и повязанном вокруг груди парео, что было напрасной мерой, потому что парео все равно не прикрывало почти ничего, будучи совершенно прозрачным. Через плечо Вика несла такую же гигантскую, под стать шляпе, пляжную сумку, в руках у нее уже имелся кокос, который она, судя по всему, раздобыла еще на рынке перед входом.

— Где Паша? — поинтересовался я.

Вика сощурилась и пожала плечами, мол, откуда мне знать.

— Наверное, спит.

Виктория вдруг хитро улыбнулась.

— Кроме самого Паши, больше некого подозревать, да? Еще этот Сингапур. — Она небрежным жестом стащила с головы шляпу, растрепала волосы и вдруг заявила: — Ты стал какой-то нерешительный, Саша. Если честно, я ждала, что ты его тоже в бассейне искупаешь, но ты отчего-то не стал. Взрослеешь, что ли?

Живя в семье, где ты единственный мужчина, начинаешь замечать некоторые вещи, на которые ни за что не обратит внимания старый холостяк или отец троих сыновей. Нет, Виктория, конечно, не стала подводить глаза или красить ресницы, как бедная жена Михаила, но волосы ее были завиты и уложены на боковой пробор, она села к ветру лицом и легкий утренний бриз красиво играл ее локонами. Я заметил, что она успела сделать маникюр и теперь небрежно поигрывала трубочкой от коктейля, демонстрируя грациозные тонкие пальцы, которые блестели от лосьона. В антураже пляжного бара с крышей из пальмовых листьев смотрелась тетка умопомрачительно, но все это было результатом немалой работы над собой. Несмотря на жару, в воду она не собиралась. Неужели берегла прическу, чтобы чаровать своим видом эквадорских богачей?

— Я не айтишник, конечно, — сказала Вика, вглядываясь в лазурную даль океана. — По поводу реальности сливов и их ущерба для предприятия могу только предполагать. Но по поводу Сингапура все ясно как божий день. А ты, дорогуша, разочаровал. Если бы это было наше первое дело по информационным атакам в прессе! Но таких дел у нас уже было не меньше, чем бананов на этом самом экваторе. Есть журналистские штампы, противопоставления и игра на эмоциях: «наживает богатства на банкротстве и горе простых людей» — богатство-горе. «Обвинил брата в шпионаже в пользу Китая» — брат-шпионаж. «Бизнес-классом к разбитому корыту» — снова столкновение образов бедности и богатства.

За такими противопоставлениями, построенными на соплях, слюнях и порванных на груди рубахах, стоит желание автора вызвать негативные эмоции в адрес героя публикации. Реальные факты в этих текстах могут быть искажены до неузнаваемости или легко превращены в свою полную противоположность, поэтому анализ фактической стороны лучше отложить. Реальные факты в прессе проскакивают значительно реже, но их все же можно выудить: Айти-компания выплачивает небывалые компенсации за увольнение сотрудников. Или «вывез пять морских контейнеров». Интересно, пять контейнеров чего? Как ты думаешь? Деньги, золото, бриллианты?

Я пожал плечами, а Вика ответила сама себе, потягивая коктейль:

— Глупости, какое еще золото? Мы же не во времена Колумба живем. Я подозреваю, что вывозил Павел компы и оборудование фирмы, собирался возродить филиал в другом месте. Притом пять контейнеров, наверное, надо и делить на пять.

Кроме этого, в информационной атаке всегда найдется и прямая ложь. Например, душераздирающее интервью с бухгалтером Сингапурского филиала, которого вместе с другими работниками выставили на мороз и оставили без средств к существованию, — это стопроцентный фейк. Бухгалтерия фирмы сидит в Торонто, а не в Сингапуре. «Бухгалтер» — это, видимо, кривой перевод должности аккаунт-менеджер. Аккаунт-менеджер — второй после директора представитель компании в регионе, как Петр в Латинской Америке. Человек с золотым парашютом и договором о неразглашении — одно из негласных условий касты высшего топ-менеджмента. Аккаунт-менеджер не стал бы давать подобных интервью, даже если фирму разорвало бы и кусочки разнесло по всему Азиатскому региону, потому что сам топ-менеджер к этому моменту уже спокойно приземлился бы где-нибудь на Лазурном Берегу, сложил парашют и грелся на солнышке, переживая стресс и подыскивая себе новый аэродром для взлета.