Убийство по-домашнему

— Одно предупреждение! — серьезно заявила Эйприл. — Прошу не оглашать источник информации. Если вы сошлетесь на нас, то… (Секундочку секундочку… Как там выразилась героиня последней маминой книги?)… мы сделаем официальное опровержение!

— Информацию предоставил надежный свидетель, фамилию которого мы не можем предать гласности, — с улыбкой сказал толстяк и спустился с крыльца.

— Заскочите по дороге к Люку, — крикнула ему вслед Эйприл, — и предупредите его, что мы скоро придем выпить сиропу. За ваш счет!

Толстяк остановился, с минуту смотрел на Эйприл, наконец сказал:

— Если бы предыдущая история не подтвердилась во всех подробностях, я бы сказал сейчас: катись отсюда. Но поскольку свидетель оказался надежным — я согласен! Три сиропа за мой счет.

— С шоколадом! — крикнула Эйприл. — И с кремом!

— Ты ведь не любишь шоколада и крема, — шепотом напомнил ей Арчи.

— Вместо этого я смогу получить у Люка два выпуска комиксов и пачку жевательной резинки, — объяснила Эйприл.

— О какой предыдущей истории говорил этот толстяк? — наморщив лоб, спросила Дина.

— Ах, глупости! — беззаботно ответила Эйприл. — Теперь нам нужно в самом деле сжечь эти бумаги. Насколько я знаю этого типа, он раздует мою информацию на всю первую страницу. Заинтересованные лица облегченно вздохнут и перестанут бояться, что им испортят репутацию.

— Разожжем костер! — предложил Арчи. — В отопительном котле неинтересно сжигать.

— Последний раз, когда мы разожгли костер, — напомнила ему Дина, — кот миссис Уильямсон поджарил себе хвост, а мать угрожала нам исправительной колонией.

— Она бы наверняка не отдала нас туда, — сказала Эйприл. — Но знаешь, Дина, нужно еще уладить дело мистера Холбрука.

— Какое дело? О чем ты говоришь? — спросила Дина, неохотно вспоминая повязку на своей щиколотке, однодневную инвалидность и погоню пса за котом.

— Думаю, мы должны вернуть ему фотографию дочери. И письма.

Дина даже вскрикнула от изумления.

— Эйприл! Ты сусумумасусшушедудшушая!

— Нет. Сама подумай, Во-первых, старику наверняка нужна эта фотография, — ответила Эйприл. — А во-вторых, если ему на глаза не попадется газета с сообщением о том, что документы сожжены, он будет зря терзаться. Я считаю, что мы должны отдать ему эти вещи.

Прежде чем Дина и Арчи успели что-то ответить, Эйприл обежала вокруг дома и вошла внутрь через кухонную дверь.

— Эй! — крикнул Арчи. — Знаешь что?

— Знаю, — ответила Дина. — Мумолулчучи.

Через пять минут Эйприл вернулась, неся красиво перевязанный пакет.

— Мы скажем, что принесли скромный подарок, — заявила она. Когда они уже шли по улице в сторону дома соседа, она добавила: — Он будет знать, что мы видели эту фотографию и читали письма. Готова поспорить, что он уже не скоро назовет меня «дитя мое».

Далее тройка маршировала молча. На ступеньках дома мистера Холбрука сидел белый котище со зловещей мордой. Он наплевал на приветствие гостей и смылся.

— Хорошее начало! — пробормотала Эйприл, нажимая на кнопку звонка.

Им открыла высокая привлекательная женщина со светлыми волосами и приятной улыбкой.

— Вам кого, дети?

Эйприл посмотрела на блондинку, побледнела и простонала: — О-о-о!

Из глубины дома мужской голос спросил:

— Кто там пришел, Харриет?

— Мисс Холбрук! — простонала Эйприл.

Блондинка приподняла брови.

— Откуда вы знаете?..

Назад дороги не было.

— Не могли бы мы поговорить с вашим отцом? — довольно жалобным тоном спросила Эйприл.

В дверях появился Генри Холбрук. Он был не такой бледный, как в предыдущие дни. Он попыхивал трубкой и приветливо улыбался.

— Кого я вижу, кого я вижу! — воскликнул он. — Мои маленькие друзья! Познакомьтесь с моей дочерью Харриет, она известна широкой публике как Ардена, знаменитый художник-модельер!

— Браво! — крикнула Эйприл. — Это вы конструируете самые красивые костюмы для варьете! — И, овладев собой, добавила серьезным тоном: — Вы должны гордиться своей дочерью, мистер Холбрук!

— Конечно, я горд ею, — ответил сияющий мистер Холбрук. — Она сделала мне сюрприз. Я не знал о ее успехах, пока она не появилась, чтобы рассказать мне о них.

Эйприл покосилась на привлекательную блондинку. Несомненно, это была та самая особа, которая танцевала в наряде, состоящем из трех павлиньих перьев и нитки жемчуга.

— Любой гордился бы такой дочерью, — продолжил мистер Холбрук, кладя руку на плечо блондинки. — А что у тебя в этом свертке, дитя мое?

Эйприл вздрогнула, услышав это обращение, но в данный момент не могла уделить ему должного внимания.

— Видите ли… мне трудно это объяснить… Мы случайно… нашли это… эти вещи… которые миссис Сэнфорд прятала у себя в доме. Мы подумали, что вы, возможно, хотели бы… чтобы…

Впервые в жизни Эйприл не могла подобрать нужные слова!

Арчи вырвал сверток из рук сестры и вручил его мистеру Холбруку со словами:

— Эй, возьмите.

Генри Холбрук разорвал упаковку. Фотография выпала у него из рук. Харриет Холбрук — или Ардена — быстро наклонилась и с радостным возгласом подняла ее.

— Папочка! Это та самая фотография, которую я искала по всему дому! Она пригодится для интервью в прессе: как я начала с выступлений в варьете, а потом…