Убийство по графику

Башка, как обычно, гудела от очередной попойки. Перо это злило, и свою злость ему хотелось выплеснуть поскорее. Вальяжно, по-хозяйски он ходил по рядам. Рядом топали два телохранителя. На бабок жалко было смотреть – бледные с расширенными глазами от страха. Перо подходил к прилавкам и делал что хотел. Захотел забрать что, забирал. Либо наводил такой беспорядок, будто ищет что-то, весь товар летел по сторонам. Расстроенные бабки только охали и пытались за ним сразу все прибирать, а что улетело с прилавка, подобрать. Что-то уходило и в его карман, хотя ему это не нужно было. В его кармане вещь задерживалась до первой урны. Ну развлекался он так. Нравилось ему, когда его боялись. Все понимали, если заерепенишься, ведь порежет, гад. Не насмерть, так изуродует. Вон Ольга Дмитриевна из молочного павильона стала его по матери выгонять, так этот урод достал свой ножичек и лицо ей исполосовал. Вреда для жизни и зрения не было, но у женщины лицо в шрамах теперь на всю жизнь. И ничего ему не было за это. Конечно, свидетелей не нашлось, боялись все, молчали. Урод – он и есть урод.

«Пусть делает, что хочет. Забирает что хочет. Только перо свое не достает, целее будем», – так думали.

Вот и творил Перо в торговых рядах что хотел. Он и своих не жалел. На рынке долго обсуждалась одна история, как он над своим телохранителем измывался. Как-то отправил Перо одного телохранителя за пирожками. Тот принес, да, видите ли, с капустой. Перо на крик, орал так, что покраснел весь. Униженный парень стоял опустив голову. А Перо орет, слюной брызжет:

– Сука, я тебя просил с мясом, с мясом принеси!! Вот смотри, козел, с каким мясом, ща покажу падла! – и как схватит зубами руку телохранителя. Все затихли. Телохранитель безропотно стоял, только по сильно бледнеющему лицу парня можно было понять, какую боль он сейчас испытывает. Когда с руки парня закапала кровь, бабки тихо заохали, жалея его. Перо отпустил хватку, губы его были в крови. Жуткая картина. Как-то в одной жертве Оборотня, которую показали по телевизору, из братвы кто-то узнал девку, что на днях Перо в машину свою затащил и увез. Тем самым Перо подписал себе приговор. Перо порешили. Порешили тихо и прилюдно. В тот день он так же болтался на рынке. Вдруг почему-то образовалась толпа, возня какая-то, телохранители отвернулись не вовремя, а может, и указание такое было, никто не знает. А когда все так же неожиданно рассосалось, увидели, что Перо валяется на земле. С широко раскрытыми глазами и с заточкой в сердце. Никто к нему не подошел, пока прибыла «Скорая» с милицией, так и лежал. В тишине. Только шепот по рынку: «Собаке – собачья смерть». Тетки, что посмелее, еще и плевались в его сторону. Вот так Пера и не стало.

– Ребят, я в «холодильник», – сказал Сергей, так в отделе называли кабинет патологоанатома, и разминулся с ребятами. Сергей постоял немного, перед тем как открыть дверьми в кабинет, внутри все холодело. Никто не любил туда заходить, но по долгу службы приходилось. Выдохнул и потянул ручку двери на себя.

– Доброго дня не говорю, Саныч.

Саныч оторвал свой взор от бумаг, печально улыбнулся, снял очки и встал навстречу Сергею для приветствия.

– Да уж, какое тут доброе утро. Что за существо такое, человеком назвать сложно.

– Уже осмотрел труп? – спросил Сергей, чувствуя, как к горлу поступает мерзкий комок.

– Да, жертва – женщина лет тридцати. По всем признакам могу утверждать, что это дело рук Оборотня. Его ни с кем не спутаешь. На теле жертвы характерные следы, как и на прошлых жертвах. Тот же подчерк. Глазницы выдавлены. Могу сказать, что точно после наступлении смерти. Живот вспорот. Уродовал уже мертвую. Ну, в общем, как обычно. Себе не изменяет. Да и орудие убийства прежнее.

– Он у него ритуальный, что ли?

– Ну да, видимо. Нож на охотничий похож, крупный. Широкое лезвие, пять сантиметров. Длинна двадцать сантиметров. И разрезы говорят о том, что лезвие неровное, а с зазубринами. Труп осматривать будешь?

– Уволь, нет. Я все равно ничего не понимаю в этом. Саныч, ты по возможности быстрее бумаги по экспертизе подготовь пожалуйста.

– Да-да, конечно, Сереж, уже занимаюсь. Пару часов и все. Подготовлю и занесу сам.

– Спасибо, Саныч, – поблагодарил Сергей и не без удовольствия покинул «холодильник».

У Надежды был выходной, и Мария вытянула из дому подругу погулять. К врачу запись на четыре часа дня, так что у подруг было время немного развеяться. Девчонки послонялись по магазинам, присматривая теплые вещи на зиму, посидели в кафе, даже успели сходить на сеанс в кино. Уже без десяти четыре подруги были у кабинета гинеколога. Когда загорелась над кабинетом лампочка, приглашая следующего на прием, Маша зашла к врачу под Надино «ни пуха ни пера, подруга». Нюша расположилась в кресле и стала ждать. После долгой прогулки она задремала и встрепенулась, просыпаясь от того, что Маша потрепала ее за плечо.

– Эй, соня, – улыбалась Мария.

– Вижу-вижу по вашему сияющему лицу, девушка, что вы не ошиблись.