Убийство по-китайски - Лабиринт

Разбойники, может, и не поняли всей глубины слов, произнесенных судьей Ди, но были глубоко тронуты его искренностью и оказанным им безграничным доверием. Сыщики же догадались, что все сказанное было обращено не только к преступникам, но и к ним. Ма Жун и Цзяо Дай, склонив головы, поспешно освободили узников от оков.

Затем судья Ди вновь обратился к подсудимым:

- Сейчас каждый из вас поведает Дао Ганю и десятнику Хуну о притеснениях, которые он испытал от Цзянь Моу и его приспешников, и знайте, что в свое время все ваши жалобы будут рассмотрены в суде. Теперь нас, однако, ждут иные неотложные дела. Вы, шестеро, отправляйтесь в арсенал, возьмите доспехи и оружие бывших приставов, отнесите их во двор управы и вычистите. Ма Жун и Цзяо Дай обучат вас воинским приемам. Дочь же Фана поступает в распоряжение домоправителя; она будет прислуживать в жилых покоях. На этом я закрываю первое заседание суда.

Судья встал и направился в свой кабинет, где переоделся в уютный домашний халат. Только он начал перебирать документы, как вошел староста Фан. Фан поклонился и почтительно сказал:

- Ваша честь, возле той долины, где мы напали на вас, в лагере живут еще около тридцати горожан, покинувших Ланьфан из-за произвола, творимого Цзянь Моу. Все они мне хорошо знакомы. Пятеро или шестеро из их числа отъявленные мерзавцы, остальные же - честные люди, за которых я могу поручиться. Мне пришло в голову, что я мог бы разыскать их и взять на службу в управу.

- Отличная мысль! - воскликнул судья. - Седлай коня и скачи к ним. Выбери из них тех, кого сочтешь достойным, и возвращайся в город под покровом тьмы, разбив всех на группы по два-три человека. И пусть идут разными путями, чтобы не привлечь ничьего внимания.

Староста Фан помчался исполнять повеление.

К вечеру двор уже напоминал военный лагерь.

Десять человек в черных лакированных шлемах и кожаных доспехах с красными кушаками, как и положено судебным приставам, осваивали военные приемы под руководством старосты Фана. Еще десять в легких кольчугах и блестящих медных шлемах обучались у Ма Жуна искусству фехтования на пиках. Цзяо Дай, в свою очередь, посвящал десять других воинов в тайны мечевой сечи.

Врата управы были заперты, возле них на страже стояли десятник Хун и Дао Гань.

Ближе к ночи судья Ди приказал всем собраться в зале заседаний.

При свете одинокой свечи он дал поручение каждому, и, закончив, он попросил соблюдать полное молчание и задул свечу.

Дао Гань покинул зал; он осторожно затворил дверь за собой и прошел по темному коридору, освещая путь маленьким бумажным фонариком.

Добравшись до тюрьмы, он открыл дверь камеры смотрителя, отвязал цепь, которой тот был прикован к стене, и сказал строгим голосом:

- За небрежение обязанностями судья решил уволить тебя со службы. Ты не заботился должным образом о доверенных тебе печатях управы. В ближайшие дни судья наберет в управу новых служителей, и первым преступником, который предстанет закованным в цепи перед его помостом, окажется самоуверенный тиран Цзянь Моу!

Смотритель злобно посмотрел на Дао Ганя.

Не говоря ни слова, Дао Гань провел его по коридору и через пустынный двор. Они миновали безлюдную казарму; везде царили мрак и безмолвие.

Дао Гань отпер ворота и выпихнул смотрителя на улицу.

- Убирайся, - прорычал он. - И чтобы твоей хари я здесь больше не видел!

Смотритель недоверчиво посмотрел на Дао Ганя. С ухмылкой он изрек:

- Я вернусь быстрее, чем ты ждешь, болван!

И, сказав это, растворился во тьме.

Глава пятая

Двадцать негодяев нападают на управу под покровом ночи;

судья Ди совершает рискованную вылазку

Едва миновала полночь, как тишину в управе нарушили громкие звуки.

Грубые голоса выкрикивали приказы, слышен был звон мечей. Тараном вышибали главные ворота, глухие удары разносились в ночном воздухе.

Но внутри управы никто не шелохнулся.

Треснули доски, тяжелые створки повалились на землю. Двадцать негодяев, потрясая дубинками, копьями и мечами, ворвались внутрь. Предводительствовал здоровенный детина с факелом в руке.

Вломившись в первый дворик, они принялись кричать:

- Где этот судейский пес? Где этот презренный начальник?

Детина вышиб пинком дверь во внутренний двор и посторонился, пропуская вперед свою шайку.

Во дворе негодяи остановились, поскольку кругом был кромешный мрак.

Внезапно все шесть дверей приемной распахнулись настежь; двор озарился светом десятков больших свечей и фонарей, которые стояли в два ряда внутри помещения.

Нападавшие, ослепленные внезапным светом, почти не видели окруживших их справа и слева солдат. Свет играл на их шлемах и на золоченых остриях пик, изготовленных к бою. Возле лестницы они увидели отряд судебных приставов с обнаженными мечами.

На верхней ступеньке появилась внушительная фигура в полном церемониальном убранстве, мерцающем в свете факелов золотом шитья, и с крылатой судейской шапкой на голове.