Убийство по-китайски: Золото

Толпа яростно взревела и, протестуя, хлынула к помосту. В первых рядах — моряки. Настоятель, разинув рот от испуга, уставился на высокую фигуру Цзяо Дая. Ку, Цао и цеховые мастера тревожно перешептывались. Представитель начальника форта с тревогой поглядывал на возбужденную толпу, и рука его легла на рукоять меча.

Судья Ди поднял руки.

— Назад! — вскричал он командным голосом. — Эта статуя еще не освящена, а стало быть, и не священна!

В ответ раздалось:

— Слушаем и повинуемся!

Крик этот донесся от входа во двор. Народ, оглянувшись, увидел вбегающих в ворота приставов и стражей управы во всеоружии.

Цзяо Дай свалил Хой-пена, ударив плашмя мечом по голове. И, вновь подняв меч, обрушил мощный удар на левое плечо изваяния. Меч вырвался из рук и загремел по полу. Статуя осталась цела.

— Чудо! — в исступлении вскричал настоятель.

Толпа подалась вперед, и копейщикам пришлось взять копья наперевес, чтобы оттеснить ее.

Цзяо Дай спрыгнул с помоста. Копейщики расчистили для него путь, и он, добравшись до террасы, подал судье щепочку, которую его меч сумел-таки вырубить из плеча статуи. Подняв сверкающий осколок так, чтобы все могли видеть, судья Ди прокричал:

— Это подделка! Нечестивые злодеи оскорбили Господа Майтрейю!

Перекрикивая гомон недоверчивых голосов, он продолжил:

— Эта статуя сделана не из кедра, но из чистого золота! Алчные злодеи хотели таким способом тайно ввезти золото в столицу ради собственного нечестивого обогащения! Я, судья Пенлея, обвиняю в этом чудовищном кощунстве жертвователя статуи — Ку Мен-пина, а также его сообщников — Цао Хо-сьяня и Хой-пена, и объявляю настоятеля и всю прочую братию этого храма задержанными по обвинению в соучастии в этом святотатственном злодеянии!

На этот раз толпа промолчала; постепенно до людей стал доходить смысл того, что сказал судья Ди. Их увлекла и та искренность, с которой он говорил, и собственное любопытство — что же последует дальше? Предводитель отряда с облегченным вздохом убрал руку с рукояти меча.

Вновь раздался голос судьи Ди:

— Сначала я желаю выслушать Ку Мен-пина, коего государство обвиняет в осквернении известнейшего из храмов, а также в контрабанде, нанесшей ущерб казне, и в убийстве имперского должностного лица!

Два пристава стащили Ку с его места и, волоча коленями по полу, бросили к ногам судьи. Ку был застигнут врасплох. Лицо его покрылось пепельной бледностью, он дрожал всем телом.

Судья Ди обратился к нему, и голос его был суров:

— В суде я предъявлю вам тройное обвинение во всех подробностях. Все ваши злоумышления известны мне. И то, как вы тайно отправляли большее количество золота из Японии и Кореи и незаконно ввозили оное золото в корейский квартал, а оттуда — в сей храм, пряча слитки в посохи странствующих монахов. Как обвиняемый Цао Хо-сьянь забирал оные загруженные посохи из заброшенного храма к западу от города и отправлял полученное золото в столицу в посылках с книгами. И когда его превосходительство Ван Де-хван, предыдущий судья этого уезда, заподозрил неладное, вы отравили его в его собственной библиотеке, заложив яд в потолочную балку над чайной жаровней. И наконец, вылив эту статую из чистого золота для мошеннических целей, вы решили этим увенчать свою презренную преступную деятельность. Признавайтесь!

— Я невинен, ваша честь! — вскричал Ку. — Я понятия не имел, что эта статуя золотая, и я…

— Хватит лгать! — рявкнул судья Ди. — Его превосходительство Ван сам уведомил меня, что именно вы умыслили убить его! Я могу показать вам его сообщение!

Судья вынул из рукава старинную лаковую шкатулку, ту самую, которую Цзяо Дай получил от кореянки, и, показав крышку, украшенную двумя золотистыми бамбуковыми стеблями, продолжил:

— Вы украли бумаги из этой шкатулки, Ку, и решили, что уничтожили все, что свидетельствовало против вас. Однако вы не учли блестящего ума вашей жертвы. Сама шкатулка и служила ключом к разгадке! Два бамбука, изображенные на ее крышке, прямо указывают на сдвоенный бамбуковый посох, с которым вы никогда не расстаетесь!

Ку бросил взгляд на свой посох, прислоненный к скамье там, где он, Ку, только что сидел. Серебряные кольца, соединяющие два бамбуковых стебля, блестели в свете факелов. Он молча поник головой.

Судья же непреклонно продолжал:

— Покойный судья оставил и другие свидетельства того, что он знал о ваших мерзких делах и что именно вы планировали его убийство. Я повторяю, Ку, — признайтесь и назовите ваших сообщников!

Ку поднял голову, удрученно взглянул на судью и пролепетал, запинаясь:

— Я… Я признаюсь.

Он вытер пот со лба, затем проговорил тусклым голосом.