Убийство по подсказке

– Он дал мне слово оставить Ванду и вернуться ко мне. Теперь вам понятно, как глупо подозревать меня в убийстве Джона из-за денег. Я должна была получить все деньги, а также и самого Джона.

– Но теперь вы получили все деньги и без Джона. Может, вам так удобней. Многие жены богатых людей отдают предпочтение такому варианту.

Марго восприняла иронию Базиля без особых эмоций.

– Я не стану притворяться, что была в него безумно влюблена. Просто я к нему привыкла. Я бы никогда его убила только ради того, чтобы от него избавиться.

– А что вы делали на сцене, когда Адеан и я увидели, как вы выходили из алькова?

– После того как Джон ушел, оставив меня в коридоре, я решила попросить его отвезти меня домой после первого акта. Я была уверена: чем раньше я избавлю его от влияния Ванды, тем лучше. Поэтому я прошла по сцене вошла в альков и хотела подождать его там. Но когда на сцене начали появляться актеры, я испугалась, подумав что могу остаться здесь в тот момент, когда поднимут занавес. Тогда я поскорее вышла из алькова, прошла к кулисам, прямо по направлению к двери, ведущей в зал. Возможно, там вы меня и увидели.

– Судя по вашему рассказу, у Ванды Морли не было никакого мотива для убийства Ингелоу. После вашей встречи в коридоре, когда он вошел в ее артистическую он, вероятно, передал ей содержание вашего с ним разговора, сообщил о своем намерении уйти от нее и вернуться к вам и сказал, что новое завещание не подпишет.

– В том-то и дело, что не сообщил! – вмешался в беседу Мильхау. – Полиция сегодня все выяснила, допросив костюмершу. К тому времени, когда Ингелоу добрался до артистической Ванды, она уже была полностью одета и там торчала целая толпа людей – ее агенты по связи с прессой, несколько парней из моей конторы, гримерши и т. д. Она сильно волновалась из-за своего манто – ведь его не доставили к обещанному времени, – и у Ингелоу не было просто возможности поговорить с ней обо всем наедине. Ему быстренько наложили на лицо этот страшный грим мертвеца. Все полагали, что он – один из друзей Ванды, играющих сегодня роль Владимира, но никто его не знал и никто не обращал на него ни малейшего внимания. Вы же знаете, что творится на сцене в день премьеры – настоящий Содом!

– У Ванды, таким образом, были все основания надеяться, что он подписал новое завещание, по которому все состояние досталось ей, – настойчиво уверяла Базиль Марго. – Поэтому она и убила его. Ведь все так просто.

– Допустим, – сказал Базиль, – но из двух мотивов ваш звучит более солидно.

– Разве мотив должен быть солидным?

– Необязательно.

– Тогда это дело рук Ванды. – Ее белесые глаза остановились на глазах Базиля. – Доктор Уиллинг, я могу поклясться. Убийца – Ванда. Все на сцене видели, как Джон входил в альков. Он был живой, и в алькове никого не было. Двери не открывались до начала спектакля, когда был поднят занавес. Только трое приближались к Джону – Ванда, Родней Тейт и Леонард Мартин. Ни тот, ни другой имели мотива для убийства Джона, они даже не знали его в лицо. Я познакомила Джона с Вандой всего за несколько месяцев до его отъезда в Панаму. Он возвратился оттуда всего три дня назад и вчера вечером впервые пришел в театр. Только Ванда могла его убить – либо потому, что была уверена в окончательном оформлении нового завещания, по которому она получала все, или потому, что предчувствовала его намерение примириться со мной и уйти от нее, так как она ему надоела.

– Может быть, из-за обеих причин вместе?

– Не знаю. Думаю, что достаточно и одной.

– Мог ли кто-нибудь слышать ваш разговор в коридоре?

– Конечно нет.

– В таком случае мы не располагаем никакими другими свидетельствами о состоявшемся между вами примирении, кроме вашего честного слова. Вполне возможно, что Ингелоу отказался вернуться к вам, вы вошли в альков, подождали его там, тихо прикончили его перед самым поднятием занавеса, когда он уже лежал в кровати, зная заранее, что если он останется жив, то непременно подпишет новое завещание, по которому Ванда Морли получала все деньги, а вы – ничего, или почти ничего, если не считать ту сумму, которая оговорена условиями бракоразводного процесса.

– Но я вышла из алькова раньше, чем туда вошел Джон.

– И вы можете это доказать?

Появление возле стола официанта принесло Марго заметное облегчение. Она рукой отставила от себя тарелку с омаром, так и не доев его до конца.

– Омлет с ромом, – сказала она, обращаясь к Мильхау. – И кофе.

Она зажгла сигарету, затянулась и откинулась спиной на подушечки, как будто именно в эту минуту ей нужно немного отдохнуть и подумать.

– Все это происки этой дрянной сучки Морли, этой кикиморы, – почти со страстью в голосе вновь заговорила она. – Если бы она не бегала за Джоном, этого никогда бы не случилось. Каким глупым было это увлечение с его стороны! Он, по сути дела, всегда был равнодушен к этим сексуальным красоткам.

Вдруг черные зрачки Марго расширились до предела, оставив тоненькую белую полоску глазного яблока. Словно онемев от ужаса, она уставилась куда-то поверх голову Базиля.