Убийство под аккомпанемент. Маэстро, вы – убийца!

– Это доктор Кертис, доктор Оллингтон, – представил врачей Фокс и неспешно расстегнул пальто, а котелок положил на стол. – Не соблаговолят ли оба джентльмена взглянуть? Когда закончите, мы сделаем фотографии, Томпсон.

Один из мужчин стал устанавливать фотокамеру на штатив. Врачи повели себя как пара комиков в шоу: подтянули штанины, опустились на правое колено и оперлись правым локтем о левое колено.

– Я тут ужинал, – пояснил Оллингтон. – Он был уже мертв, когда меня позвали, что произошло примерно через три-пять минут после того, как вот это, – он тронул указательным пальцем пятно на рубашке Риверы, – случилось. Когда я пришел сюда, его уже положили тут у стены. Я произвел поверхностный осмотр и позвонил в Ярд.

– Никто не пытался извлечь орудие убийства? – спросил Кертис и добавил: – Довольно странное, если уж на то пошло.

– Похоже, один из них – лорд Пастерн, кажется – заявил, что его нельзя трогать. Что-то насчет выплеска крови вслед за извлечением… Остальные почти сразу поняли, что он мертв. Как на ваш взгляд, тут налицо глубокое проникновение в правый желудочек? Кстати, я ничего не трогал. Не могу понять, что это.

– Сейчас посмотрим, – сказал доктор Кертис. – Ваш выход, Фокс.

– Ваш выход, Томпсон, – эхом откликнулся Фокс.

Они отошли. Их тени на мгновение появились на стене, когда моргнула вспышка Томпсона. Насвистывая себе под нос, он двигал камеру, мигал вспышкой и щелкал.

– Готово, мистер Фокс, – сказал он наконец.

– Ваша очередь, Дэбс, – распорядился Фокс. – А вы, Бейли, выжмите что возможно из орудия убийства.

Специалист по снятию отпечатков пальцев, темный худощавый мужчина, присел у тела.

– Я хочу получить заявление, что, собственно, произошло. Сможете нам тут пособить, доктор Оллингтон? Что в точности имело место? Насколько я понял, орудие убийства было пущено в ход во время представления.

Опрятно свернув пальто, он пристроил его на спинку стула. Теперь сел, раздвинув колени, поправил очки, раскрыл на столе блокнот.

– Не сочтите за труд, доктор, – сказал он. – Своими словами, как у нас говорится.

Доктор Оллингтон вставил на место монокль, вид у него стал извиняющийся.

– Боюсь, от меня будет не много толку, – начал он. – Честно говоря, меня больше интересовала моя гостья, чем представление. И кстати, мне бы хотелось извиниться перед ней как можно скорее. Она, наверное, недоумевает, куда я, черт побери, подевался.

– Если хотите написать записку, сэр, мы передадим ее с одним из официантов.

– Что? Ах ладно, – раздражительно отозвался доктор Оллингтон.

Записка была вынесена Томпсоном. Через открытую дверь они мельком увидели удрученную группку в главном офисе. Голос лорда Пастерна, выхваченный на середине фразы, произносил визгливо:

– Совершенно неверный подход. Как всегда, все запутывают… – И был оборван закрывшейся дверью.

– Итак, доктор? – безмятежно сказал Фокс.

– О боже, они устроили какое-то идиотское шоу с зонтами и сомбреро. Я разговаривал с моей дамой и не обращал особого внимания, только отметил для себя, что представление довольно скверное, а старый Пастерн выставляет себя идиотом. Вот этот тип, – он с отвращением посмотрел на труп, – вышел из дальнего конца ресторана, по пути извлекая жуткий вой из своей концертины, или как это еще называется, потом раздался громкий хлопок. Тип упал, дирижер уронил на него венок, потом его вынесли. Минуты через три послали за мной.

– Я только запишу ваши слова, если вы не против, – сказал Фокс. Подняв брови и дыша ртом, он писал неспешно. – Вот так, – умиротворенно протянул он. – На каком, по вашему мнению, доктор, расстоянии был от покойного его светлость, когда произвел выстрел?

– Довольно близко. Точно не скажу. В пяти – семи футах. Я правда не могу сказать точнее.

– Вы заметили, сэр, как вел себя покойный сразу после того, как раздался хлопок? Я хочу сказать, вам не показалось, что что-то тут не так?

Доктор Оллингтон нетерпеливо смотрел на дверь.

– Показалось! – повторил он. – Мне ничего вообще не показалось. Я поднял глаза, когда револьвер выстрелил. Думаю, мне пришло в голову, что он очень уж ловко упал. Он вообще выглядел жутковато. Весь этот бриолин и блеск зубов…

– Вы бы сказали… – начал Фокс, но доктор Оллингтон его оборвал:

– Я бы вообще ничего не сказал, инспектор. Я высказал вам мое мнение на тот момент, когда я осматривал беднягу. Строить догадки было бы непрофессионально и глупо. Я просто не смотрел, а потому не помню. Вам лучше поискать кого-то, кто наблюдал за ними и помнит.

Подняв голову, Фокс смотрел теперь за плечо доктора Оллингтона на дверь. Его рука неподвижно застыла над блокнотом. Челюсть у него отвисла. Доктор Оллингтон круто повернулся и очутился лицом к лицу с очень высоким темноволосым мужчиной в вечернем костюме.

– Я наблюдал, – произнес этот человек, – и кажется, я помню. Давайте я попытаюсь, инспектор?

IV

– Боже ты мой! – охнул Фокс, вставая. – Ну спасибо вам, доктор Оллингтон. Велю прислать вам завтра отпечатанное заявление. Не будете ли так добры прочитать его и подписать, если там все верно? И еще, вы нам понадобитесь на дознании.