Убийство последней надежды

– Я сейчас уйду, к утру снег скроет все следы и тебя заметет полностью. Завтра, когда тебя найдет дворник, все будет смотреться так, словно ты зачем-то вышла во двор, выпала из коляски и не смогла вернуться назад. Коляску бросила здесь же. Все будет выглядеть как несчастный случай, прости!

Женя сквозь завывание ветра услышала, как скрипнула калитка, Оксана ушла, а она уснула.

Эпилог

– Мне кажется, она меня слышит, – Андрей осторожно дотронулся до ледяной руки Жени, – вы же не можете точно утверждать, что она ничего не слышит?

– Мы вообще не можем ничего утверждать, когда человек в коме. – Лечащий врач Евгении и Андрей Иванов разговаривали в палате интенсивной терапии, где уже пять дней находилась Женя. – Оттуда или не возвращаются, или возвращаются, но ничего не помнят.

– И что же мне делать? – Андрей был просто убит, раздавлен свалившимся на него горем, казалось, что за эти пять дней он постарел лет на десять.

– Ничего, – пожал плечами Леонид Михайлович, – просто ждать. Можете с ней поговорить, если вам легче, но смысла в этом немного, я в профессии почти тридцать лет и могу сказать точно – на все судьба. Прогнозы делать бессмысленно, она может очнуться прямо сейчас, через час, через месяц, через год, через двадцать лет, если организм выдержит; или никогда не очнется. Вы это понимаете?

Андрей в ответ лишь кивнул, слезы мешали ему говорить, он подошел к специальной кровати, на которой лежала Женя, и сел на стул, стоявший рядом. Лечащий врач почувствовал, что сейчас он здесь лишний, и тихо вышел из палаты.

– Женя… – начал Андрей, но замолчал, собственный голос показался ему странным и незнакомым, словно чужим. – Женя! – повторил он и поднял ее ледяную руку к своим губам. – Ты знаешь, а ведь я никогда не верил, что есть такая вот любовь… Мне всегда казалось, что это чушь… а вот как все повернулось, – он осторожно положил ее руку, встал со стула и подошел к окну.

Андрей стоял спиной к Жене, он слышал только писк и гул аппаратуры, которая поддерживала жизнь в бесчувственном теле, но ее серое лицо и синие губы его больше не пугали, он их не видел, и так говорить было легче.

Андрей смотрел в темное окно, за которым была непроглядная ночь, такая же темная и мрачная, как его душевное состояние.

– Когда я встретил тебя впервые, нас же Дмитрий познакомил, я был уверен, что ты такая же, как все, которых я знал рядом с ним. Я был убежден, что ты обычная продажная красотка, а оказалось, как же я ошибся. Но даже тогда, когда я был уверен в твоей легкодоступности, меня словно холодной водой окатили. Знаешь, я тогда понял, это звучит глупо, да, я понимаю, но я словно искал тебя всю свою жизнь и вот наконец-то нашел. Мы словно встретились после долгой разлуки и все друг о друге знали, мы говорили одними словами, заканчивали фразы одинаково, нам так хорошо вместе. Я знаю, я напугал тебя своей горячностью, но я и сам не ожидал, что так быстро попрошу тебя стать моей женой… я видел тогда твои удивленные глаза и очень боялся, прямо как подросток переживал, что ты мне скажешь «нет». Но ты согласилась, и я был самым счастливым человеком на свете! Теперь я могу сказать тебе точно, что если ты действительно встречаешь своего человека, любовь всей своей жизни, то понимаешь это очень быстро. Я никогда тебе не говорил таких вещей, потому что я вообще не умею говорить красиво… да и сейчас я не уверен, что ты все это слышишь, поэтому и настолько откровенен с тобой!

Андрей замолчал, перевел дух, а потом собрался с мыслями и продолжил:

– А потом я сам все испортил, прости меня, моя чудесная, моя маленькая, моя любимая девочка! Я почему-то решил, что тебе не надо знать о моем финансовом состоянии до того, как ты согласишься стать моей женой. Я боялся, что ты согласишься, ну идиот я, что позаришься на мои эти чертовые деньги… какой же я идиот! Вот сейчас у меня все мои деньги, а мне жить не хочется, я не представляю, как я останусь снова без тебя… Я все сам испортил, а потом еще эта дурацкая база, ты так не хотела туда ехать, словно чувствовала, но я настоял, дурак. И все испортил, я понял, что ты от меня отдаляешься, когда мы приехали в мой загородный дом. Ты изменилась, стала чужой, холодной, и я понимал, что сам виноват, и нет мне прощения, ну да, я идиот…

Андрей снова замолчал и молчал на этот раз довольно долго, но потом все-таки снова продолжил: