Убийство, развязавшее войну

Денежные величины приводятся в их современном эквиваленте. До 1892 г. в Австро-Венгрии использовались гульдены; когда в стране был принят золотой стандарт, на смену гульденам пришли кроны. Один гульден был равен 2 кронам. Курс императорской кроны в течение тех лет, что рассматриваются на страницах этой книги, колебался, но в среднем равнялся $4–6 (2014 г.). Пересчет исторических ценностей на современные деньги нельзя считать очень точным, мы остановились на средних значениях, приняв, что в цифрах 2014 г. 1 гульден равен $10, а 1 крона составляет $5.

Введение

«Когда-то, давным-давно…» — так начинается эта сказка. Предприимчивый молодой принц, наследник трона своей страны, был очарован бедной молодой леди, чьи грация и красота покорили его сердце. Безнадежно попав к ней в плен, он выступает против воли своей семьи, которая считает его избранницу непригодной на место будущей королевы. Мелодрама «Вопреки всему» успешно развивается, и принц женится на своей возлюбленной. Возникшая идиллия двух юных сердец подвергается критическому суду, сплетники осуждают их поступки, циничный мир игнорирует и искажает их личные мотивы и стремления, за которые они так благородно сражались.

История любви эрцгерцога Австро-Венгрии Франца Фердинанда и графини Софии Хотек начинается втайне, торжествует в победе создания семьи и продолжает развиваться на фоне непроходящих невзгод. Во многом это, несомненно, отражение мифических элементов сказочной истории. Франц Фердинанд, очаровательный принц, рожденный для власти и славы, ищет запретной любви; графиня София Хотек — его Золушка, красивая, небогатая и, по мнению большинства, не совсем подходящий вариант для будущего правителя великой империи. Мачеха Франца Фердинанда, эрцгерцогиня Мария Тереза, выступает в роли доброй феи, поддерживая их роман перед лицом оппозиции Габсбургов; воинственно настроенная эрцгерцогиня Изабелла воплощает в себе злую мачеху, использующую труд Золушки для монотонной и унизительной работы. В принце Альфреде де Монтенуово (Alfred de Montenuovo), верховном лорде-камергере императорского двора, мы видим великана-людоеда, доставляющего мелкие неприятности изящной и решительной Софии. И как в любой хорошей сказке, герои обретают свое счастье, неверующая публика видит, как запретный роман становится явью.

Но реальная жизнь неожиданно разрушила эту воплотившуюся сказку летом 1914 г. Две пули, выпущенные девятнадцатилетним сербским националистом Гаврило Принципом (Gavrilo Princip) в Сараево, зачеркнули для Франца Фердинанда и Софии Хотек тот хеппи-энд, что обычно обещают нам романтические истории. «Объединившись в браке, они разделили одну судьбу» — гласила надпись на их саркофаге из белого мрамора. Вместе в смерти, как и в жизни, эта самая известная австрийская пара ушла в прошлое, как и иприт, позиционная война, пулеметы и подводные лодки того благополучного мира, который они знали.

С того рокового дня в Сараево прошел уже целый век. Какое другое событие, кажущееся случайным, на протяжении последнего столетия так повлияло на нашу современность? Эти две пули не только положили конец жизням Франца Фердинанда и Софии — они стали катализатором мировой войны и всех ужасов, которые вместе с ней последовали. Если бы не было Сараево, произошла бы русская революция, появились бы Советский Союз и нацистская Германия, случилась бы Вторая мировая война и холодная война? Эта пара смертей, произошедшая в воскресенье 1914 г., повлияла на всю мировую историю.

Почему же образы Франца Фердинанда и Софии предстают нам такими неуловимыми? Почему их личная жизнь и подлинные характеры остаются в тени? Возможно, это произошло благодаря самим Габсбургам. Франц Фердинанд происходил из гордой династии с богатым историческим наследием, которой не хватает гламура и скандала, как династии Романовых из загадочной России. Революция пришла в Россию вместе с кровавой местью; в Австрии Габсбурги ушли во мрак изгнания, никого об этом громко не оповестив. Романтическая ностальгия пронизывает историю Николая II, последнего царя, и его жены Александры. Но преданность, любовь и трагизм конца их австрийских современников даже превзошли их печальное убийство.