Убийство, развязавшее войну

«Я думаю, что им определенно понравилось, — писал король после того, как 21 ноября Франц Фердинанд и София отбыли на родину, — и их визит был очень успешным». Королева Мария отзывалась не менее восторженно. «Эрцгерцог, — писала она, — раньше был настроен достаточно антианглийски, но сейчас он сильно изменился. Люди, с которыми я общалась и кто знал его раньше, говорят, что он сильно изменился к лучшему и что он в восторге от своего визита в Англию и исполнен благодарности за радушный прием, который был ему здесь оказан». Шесть месяцев спустя королева заметила, что она и ее супруг действительно сильно «привязались к ним обоим» за время их пребывания.

После своего пребывания в Виндзоре Франц Фердинанд и София отправились в Ноттингемшир, чтобы встретиться с герцогом и герцогиней Портленд в Уэльбек-Эбби. Местная газета отмечала, что их визит вызвал «значительный интерес», и даже предположила, что клятва эрцгерцога «может быть изменена, и было бы, пожалуй, даже хорошо, если бы это произошло, так как герцогиня зарекомендовала себя прекрасной супругой, сделавшей очень много для эрцгерцога и для завоевания симпатий его будущих подданных. И она, если бы смогла стать императрицей, — возможно, сделает еще больше для Австрии».

Флаги, гирлянды и венки из падуба и плюща украшали железнодорожную станцию, на которой вечером в субботу 22 ноября остановился поезд с Францем Фердинандом и Софией. Их прибытие радостно приветствовало большое количество собравшихся людей, а они с признательностью улыбались и кланялись в ответ. В течение следующей недели супруги осматривали окрестности. Они посетили Бивер-Касл, Хардвик-Холл и Чатсуорт, который эрцгерцог нашел очаровательным. Во время одной из поездок один из сопровождающих споткнулся, а его пистолет непреднамеренно разрядился: пуля пролетела в нескольких дюймах от головы Франца Фердинанда. «Я часто задавался вопросом, — размышлял герцог Портленд, — если бы эрцгерцог встретил тогда свою смерть, предотвратило бы это большую войну или хотя бы отсрочило ее?» Франца Фердинанда, по-видимому, нисколько не испугал этот инцидент: когда он уезжал, он преподнес в подарок главному стюарту герцога, по чьей вине произошел этот случай, золотые часы с выгравированной личной монограммой.

Визит был признан успешным. Франц Фердинанд и София с теплотой вспоминали «восхитительную остановку в Англии» и рассказывали о «бесчисленных знаках внимания, которые получали от короля и королевы». Обе королевские пары, сообщал граф Менсдорф, «были в восторге друг от друга». Даже британская пресса была полна самых восторженных отзывов. The Guardian с удовлетворением отмечала, что король и королева «пригласили с визитом эрцгерцога и его жену» и «встречали герцогиню как королевскую особу и сделали все возможное, что бы исправить последствия жестоких правил австрийского брака».

Франц Фердинанд, утверждал Менсдорф, был во время этого визита словно бы другим человеком. Эрцгерцог был «очень душевным» и «бесконечно дружелюбным к каждому». Его благодушное настроение только улучшалось, когда он видел, с каким уважением и внимательностью относятся к Софии, и покинул страну, «видя все в розовых тонах, в полном восторге и очарованный всеми». Если бы Франц Фердинанд «мог быть в таком настроении и дома, — писал граф, — он бы покорил сердца и венгров и кого угодно».

Англия дала супругам еще один зарубежный триумф, который, казалось, открывал перед ними новые горизонты, свободные от сплетен, обид и придирчивых вопросов социального статуса. Пожалуй, именно с такими мыслями Франц Фердинанд и София приехали в 1914 г. в Бельведер на зимний сезон. Они не делали этого уже на протяжении многих лет, не зная, как будут относиться к Софии при дворе. Несмотря на некоторые положительные жесты в ее сторону и потепление в прежде ледяном отношении со стороны Императорского двора, не было никаких гарантий в дальнейшем расположении к Софии. Франц Фердинанд, видя по прошлому году, что враждебность по отношению к его жене несколько уменьшилась, осмелился спросить, сможет ли его супруга сопровождать его во время посещения общественного театра. В ответ он получил суровый упрек. «Его Императорское и Королевское Апостольское Величество, — писал Монтенуово, — в ответ на смиренные просьбы определило таким образом, что не будет правильным посещение театров, не обладающих королевскими ложами. Великосветские господа с соответствующим окружением могут посещать театры. Но он любезно указал на то, что это относится к высшему сословию, но не к благородным дамам». Но через пять месяцев после этого отказа император наградил Софию Большим крестом ордена Елизаветы, названным так в память о его покойной жене, как знаком личного расположения; кроме того, она также удостоилась ордена Звездного креста, которым награждалось большинство аристократов, и получила звание Дамы Баварского ордена Св. Елизаветы.