Убийство Роджера Экройда

— Вы видели то же самое, что и я. Разве наши • мысли не могут быть одинаковыми?

— Боюсь, что вы смеетесь надо мной, — сказал я холодно. — Конечно, в подобных делах у меня нет никакого опыта.

Пуаро снисходительно улыбнулся.

— Вы, как маленький ребенок, которому хочется узнать, как работает машина. Вы хотите видеть положение дел не как домашний врач, а как детектив, который никого не знает и ни о ком не заботится, для которого все они посторонние люди, и все в равной степени могут быть подозреваемыми.

— Вы это хорошо объяснили, — сказал я.

— Тогда я прочитаю вам небольшую лекцию. Прежде всего, необходимо точно установить, что же происходило в тот вечер. Но нужно всегда помнить, что тот, кто говорит, может и лгать.

— Весьма недоверчивое отношение, — заметил я, вскинув брови.

— Но необходимое. Уверяю вас — необходимое, Так вот, первое. Доктор Шеппард покидает дом без десяти минут девять. Откуда это мне известно?

— Я вам сказал об этом.

— Но вы ведь могли сказать и неправду. Или часы, мимо которых вы проходили, были неточны. Но Паркер тоже говорит, что вы ушли без десяти девять. Хорошо, принимаем это заявление и идем дальше. В девять часов за воротами парка вы наталкиваетесь на какого-то человека. Назовем это «Поэмой о Загадочном незнакомце». Откуда мне известно, что это так?

— Я вам сказал, — начал я снова, но Пуаро перебил меня нетерпеливым жестом.

— А! Вы сегодня немного глупы, мой друг. Вам известно, что это так, но как узнать об этом мне? Eh bien[18], я могу сказать вам, что этот загадочный незнакомец не был для вас галлюцинацией, потому что служанка какой-то мисс Ганетт встретила его за несколько минут до вас, и у нее он тоже спрашивал дорогу в Фернли Парк. Так что мы принимаем его существование и с уверенностью может сказать о нем следующее: во-первых, что он в этих местах чужой, во-вторых, что он шел в Фернли Парк и не делал из этого особого секрета, поскольку дважды спрашивал туда дорогу.

— Понимаю, — сказал я.

— Теперь я занялся тем, чтобы побольше узнать об этом человеке. Я узнал, что он заходил в «Три вепря» выпить. Буфетчица утверждает, что он говорит с американским акцентом и что он сам упоминал о своем недавнем приезде из Штатов. А вы заметили его американский акцент?

— Да, пожалуй, — ответил я после того, как с минуту думал, восстанавливая в памяти нашу встречу, — но акцент очень легкий.

— Précisément[19]. И еще есть вот это. Вы помните, я нашел в садовом домике? — Он дал мне небольшой стержень гусиного пера. А я с любопытством рассматривал его. Потом в моей памяти вдруг шевельнулось что-то, о чем я когда-то читал.

Пуаро, наблюдавший за моим лицом, кивнул:

— Да — героиновый «снег». Так его носят наркоманы и резким вдохом втягивают в нос.

— Диморфин гидрохлорид, — произнес я механически.

— Этот способ приема наркотика очень распространен по ту сторону океана. Вот вам второе доказательство, если оно нам нужно, что этот человек прибыл из Канады или из Америки.

— А чем привлек к себе ваше внимание садовый домик? — спросил я с любопытством.

— Мой друг инспектор считает, что все, кто пользуется той дорожкой, делают это для того, чтобы сократить путь к дому. Но как только я увидел садовый домик, я понял, что по этой дорожке могут ходить те, кто использует садовый домик как место встреч. Теперь кажется вполне очевидным, что незнакомец не подходил ни к парадной двери, ни к черному ходу. Тогда к нему выходил кто-то из дома? Если так, то для встречи нет места удобнее, чем этот маленький домик. Я обследовал его в надежде найти какую-нибудь зацепку и нашел целых две — кусочек батиста и стержень гусиного пера.

— А что вы думаете о кусочке батиста? — спросил я с любопытством.

Пуаро поднял брови.

— Вы не пользуетесь маленькими серыми клеточками, — заметил он сухо. — Кусочек накрахмаленного батиста — вещь понятная.

— Для меня не очень понятная.

Я переменил разговор.

— Так или иначе, — сказал я, — этот человек приходил в садовый домик, чтобы с кем-то встретиться. Кто бы это мог быть?

— В этом весь вопрос, — сказал Пуаро. — Не забывайте, что миссис Экройд и ее дочь приехали сюда из Канады.

— Вы это имели в виду сегодня, когда обвинили их в том, что они скрывают правду?

— Возможно. А теперь о другом. Как вы смотрите на историю с этой служанкой?

— На какую историю?

— На историю ее увольнения. Разве для того, чтобы уволить служанку, требуется полчаса? И заметьте, хотя она и говорит, что была в своей спальне с половины десятого до десяти, нет никого, кто бы подтвердил ее заявление.

— Вы ставите меня в тупик, — сказал я.

— А мне становится яснее. Но расскажите о своих мыслях и теориях.

Я извлек из кармана лист бумаги.

— Я здесь как раз набросал второпях несколько предположений, — объяснил я извиняющимся тоном.

— Отлично! Значит, у вас тоже метод. Послушаем.

— Начнем с того, — заговорил я смущенно, — что события нужно рассматривать логически…

— То же самое, что бывало, говорил мой бедный Гастингс, — перебил меня Пуаро, — но, увы, он никогда этого не делал.