Убийство с гарантией

Что значит «некого бояться»? Мол, уж ты-то, Ульянка, такая страшная, что тебе меня вовек не окрутить? Она, конечно, не ахти-вахти, но все-таки женщина. Надо было просто отшутиться, пококетничать с ней, в конце концов, а он, как упырь, себя повел. Потом в качестве извинения он взял за правило хоть что-нибудь Ульяне говорить приятное. Чтобы поддержать здоровую атмосферу в коллективе. А Ульяна существо такое: чтобы ее похвалить, сначала нужно еще хорошо голову поломать — за что. За ровный цвет лица не похвалишь, за умение одеваться тоже. Готовить она не умеет, пару раз приносила пирожки свои, съел только из вежливости. Потом нашелся — буду хвалить ее за чай. Она постоянно на работу травки всякие таскает и заваривает. Он сначала от запахов морщился, но потом привык. Некоторые травы ему теперь даже нравятся. Чай — это вежливо, безопасно и полезно. Но однажды он сказал ей, беря из ее рук очередную вонькую чашку: «Ты прямо ведьма, Ульяна. Признайся, хочешь зельями своими меня приворожить?»

Он всего-то пошутил. Но вы бы видели, как она в лице переменилась. Отпрянула, чай из чашки выплеснулся ей на свитер. Стала вытираться, отряхиваться: «Я просто вам помочь хочу. Гастрит ваш подлечить. А вы — ведьма». Забыть тот случай Василь все не может. Не из-за «ведьмы» она обиделась. Давайте посмотрим на факты трезво. В последнее время Ульяна не то чтобы расцвела — этот цветок уже цвести не будет, — но стала по чуть-чуть охорашиваться. Начали пробиваться в ней какие-то женские ростки. Может, она, конечно, свои травы сама пьет, и они ей помогают цвет лица восстановить. Или научилась пудрой пользоваться, он не разбирается. Свитер у нее, кроме оранжевого, еще один появился. В общем, может, волноваться и не из-за чего, но… Много, много мелочей стало открываться, стоило ему только задуматься. В волосах появилась серебристая заколка. Стала пользоваться губной помадой. Ему раньше следовало догадаться. Выкраивает набойку, а сам на Ульяну косится — смотрит она на него или нет? Может, он ошибся? Она глаза на него вскинет, и странное в них такое выражение… Теперь он боится болтнуть лишнего. И молчать все время тоже как-то неловко. Ох уж эти бабы.

Раньше надо было думать, когда ты, нестарый еще разведенный мужик с бизнесом, брал на работу бобылку. И не просто так она под окнами стояла. Ей не любая работа нужна была, она напрямки к тебе пришла. Что делать теперь прикажете?

Комплименты на всякий случай перестал отвешивать, мало ли, они надежду дают. Ох, Ульяна. Ну как тебе объяснить, что ты зря свое время здесь тратишь?

Вика

Когда они с Андреем въезжали летом в квартиру на Просвещения, они не знали, как уже через пару месяцев станут здесь мерзнуть. В сентябре, поняв, что липкая бумага на сифонящих окнах не спасет, они испугались: а что же будет зимой? Из-за постоянного переохлаждения она стала чаще болеть, приходила в «Балтику» с красным носом. Они решили снимать отдельное жилье, но все, что потянули, — это квартирку на Просвещения. И то пришлось торговаться. Когда они увидели это жилье, Андрей шепнул: «Давай уйдем, это же кошмар». Но Вика отмахнулась. «Что это за запах? Это что, моча?» — спросила она хозяйку. «Не блажите, — ахнула та, — нет никакого запаха». — «А таракана, значит, тоже нет?» — Вика показала на прусака, который стыдливо лез в прореху в линолеуме. В общем, цену снизили.

Кирилл не говорил напрямую, что Вика и Андрей — пара жалких неудачников, которые, даже объединив усилия, могут позволить себе лишь такую страшную стылую квартиру на краю географии, но что он думает, и так было понятно. Он долго не появлялся у них, или и правда был занят, или что-то демонстрировал. Даже на новоселье не пришел, отговариваясь: «Я никого из гостей не знаю». Это следовало понимать: «Я никого там знать не хочу». Кирилл и правда был бы инородным объектом на этом сборище, где обсуждали книги, кинокартины, выставки.

Она почитывала книги, о которых постоянно говорили приятели Андрея, и смотрела нудные фильмы, которые они хвалили, — чтобы им нравиться; а еще она искренне хотела смекнуть, что они нашли во всем этом. С удивлением поняла, что ничего такого уж мудреного в этих книжках нет. Просто некоторые люди любят сложно говорить о простых вещах.

Когда Кирилл, наконец, приехал, жилище, как назло, выглядело особенно жутко — вчера у них была очередная вечеринка. Она испугалась, что брат без слов схватит ее за волосы и увезет домой, давая по дороге пинков под зад, но он отреагировал стойко. Немного покочевряжился, заглянул туда и сюда, спрашивая: «А это у вас что?», «Вы в этот туалет не боитесь заходить?». Потом попросил чаю. Она извинилась, что в доме нет ничего сладкого, но взгляд Кирилла сказал: я вижу, у вас вообще ничего нет. И, черт побери, так оно и было. Спать они ложились, обнявшись покрепче и набросив на себя все хозяйские одеяла, чтобы согреться.