Убийство с отягчающими

Три огромные комнаты квартиры четы Гаенко были заполнены лежащими в беспорядке вещами, бумагами и прочим, чему не место на полу. Шубы и куртки, статуэтки и акции «Газпрома» и «Норильского никеля», семейные фото и книги – все было перемешано в кучу, словно в этой квартире искал иголку для нитки дед-склеротик.

Сначала Кряжин подумал, что его опять опередили. К сожалению, примеры тому уже были. Когда дело дошло до шкатулок с золотыми изделиями, а их было три, он передумал. Если квартиру осматривали криминально настроенные типы, они скорее удавились бы в шестиметровой уборной Гаенко, нежели оставили бы драгоценности и меха. Прихватили бы и ценные бумаги, и аппаратуру, от количества которой у бригады Кряжина зарябило в глазах сразу, едва они привыкли к беспорядку.

Когда в квартире что-то ищут, но не находят, остается перерытым все помещение. Если уже найдено главное, зачем рыть дальше? Сейчас же советник убеждался в том, что в квартире ничего не искали. Здесь недавно случилась истерика. Недавно – это чуть более двух суток назад, до того момента, когда стало известно о тройном убийстве в офисе «Эсмеральды». Именно тогда Кряжин организовал розыск места основного пребывания управляющего и его семьи. Но никто из тех, кто наговаривал Сидельникову адреса, не назвал этот.

Замечательная женщина Эмма Петровна через час после того, как Кряжин позволил Шульгину выйти из бильярдной, вдруг позвонила и сказала, что вспомнила квартиру, в которую однажды привозила Гаенко документы. Разочарования от того, что она не вспомнила два дня назад, советник не испытывал. Прибудь они в тот вечер, вещи в квартире лежали бы точно в таком же положении, что и сейчас. Разве что чуть менее запыленные.

– Я могу предположить, что здесь происходило. Она кричала: «Игорь, ты сошел с ума! Я не оставлю золото, я не оставлю свою любимую голубую норку! Мне нужно забрать акции!» А он отвечал ей: «Через два часа тебе не нужно будет шубы – тебе выдадут куртку из «крупного вельвета»[9]. Вместо золота дадут номер, а вместо акций – копию приговора суда». И она ушла, в чем была, и это наталкивает меня на мысль, что есть нечто большее, что потерять гораздо хуже, нежели все это. – И советник провел рукой вдоль дорогостоящего беспорядка. – Впрочем, жене Гаенко ничто не грозит. Вряд ли она знает, что ее муж убийца. Зачем ему ей об этом говорить, верно? Да и нам об этом рассуждать не стоит. Единственное, над чем я сейчас ломаю голову, это догадки о том, что Шульгин сейчас докладывает Чубасову.

Кряжин мог не проводить спонтанных следственных экспериментов. Мог дать возможность генералу наврать с три короба, а после, на допросе, который не может не состояться, брать его за горло голыми руками. Но ему очень хотелось посмотреть, чего стоит в такой ситуации Шульгин – раз, и следователю нужно было недопонимание в штабе ГУВД – два. Что касается первого, то Кряжин посмотрел и остался невпечатленным. Что касается второго, то оно уже состоялось.

Зачем генералу Шульгину, явному и единственному кандидату на пост первого заместителя начальника милиции столицы, убивать собственного подчиненного? Откуда генерал Шульгин знал, что у Гринева в рукаве пистолет? – вот это вопрос так вопрос!.. Таким образом ретивый генерал-полковник решил прикрыть тылы начальства? Такие случаи уже бывали: советники сенаторов своими руками убивали проституток только за то, что те переспали с их шефами и могли оказаться опасными свидетелями. Охрана президента отравила киноактрису… Правда, это было давно, доказательств тому так и не нашли до сих пор, а потому утверждать, что она просто не передозировала, противозаконно.

Быть может, Чубасов сказал: «Реши эту проблему, МОЙ ПЕРВЫЙ заместитель Шульгин», – и Шульгин пошел решать эту проблему таким образом, какой он нарисовал для себя из стона, рвущегося с уст начальника.

– Сколько стоит эта квартира по рыночным расценкам? – спросил советник у начальника ЖЭКа.

– Ну, тыщ двести пятьдесят, наверное, – ответил тот, предполагая, наверное, что оказывает неоценимую помощь следствию.

– Видел, Сидельников, – ухмыльнулся Кряжин. – Тыщ двести пятьдесят и еще на сотню барахла в квартире. Ради чего такие жертвы?

Муровец промолчал, распознав в иронии риторический вопрос, Полянский же был откровенен и прямолинеен:

– Страх за убийство.

– А чего ему бояться, капитан? В полночь тридцатого декабря прошлого года Гаенко спокойно вышел из офиса, поболтал с кассиршей, махнул у стойки рюмку «смирновки» и, лениво высасывая лимонный ломтик, вышел вон. У парня было беспечное настроение, и он никак не походил на человека, который только что кого-то завалил. Экспертиза определила время смерти с разницей в два часа, так что я на месте Игоря Викторовича уже давно пришел бы в милицию и сказал: я не убивал. Нет, Полянский, здесь другое… Здесь игра на интерес. Чтобы управляющий казино, да не умел расставлять приоритеты, делая ставки?