Убийство с первого взгляда

Расплачиваясь с таксистом, Нэйсмит добавил приличную сумму чаевых. Водитель заслужил их — за всю получасовую поездку не попытался завязать беседу, и это как нельзя лучше устраивало Нэйсмита. Теперь он стоял на тротуаре, а мимо проносились с ревом многочисленные в этот ранний вечерний час автомобили. Он обернулся и поднял взгляд на высящееся за спиной величественное здание: четырехэтажный георгианский особняк, расположившийся прямо на площади Гайд-парк-корнер.

Место было далеко не из дешевых, а раз его клиенты здесь останавливаются, значит недостатка в деньгах не испытывают. Размышляя об этом, Нэйсмит слегка улыбнулся и поднялся по ступенькам к входной двери.

Швейцар, мужчина с хмурым лицом в сером мундире и шляпе-котелке, сделал шажок вперед и предупредительно открыл перед посетителем высокую и тяжелую деревянную дверь.

— Благодарю вас, — кивнул Нэйсмит и прошел в небольшое фойе.

Огромная дубовая дверь медленно закрылась и словно отрезала Нэйсмита от окружающего мира. Шум города стих, а единственным звуком, нарушавшим тишину, был стук его подошв по полированному мраморному полу. Здесь приятно пахло старой древесиной и мебельным воском, искусно подобранная обстановка словно переносила посетителя в девятнадцатое столетие. С высокого потолка свисали на длинных цепях богато украшенные люстры, здесь и там были расставлены столики, на которых стояли вазы с букетами прекрасных цветов, по углам расположились резные стулья из красного дерева. Нэйсмит подошел к длинной стойке ресепшена, и стоящий за ней безукоризненно одетый портье приветствовал его почтительным кивком:

— Добрый вечер, сэр. Чем могу вам помочь?

— Меня зовут Роберт Нэйсмит. Я пришел на встречу с одним из ваших постояльцев, мистером Верноном Капфаном, но, кажется, явился рано.

Портье кинул взгляд на монитор компьютера и вежливо улыбнулся:

— Хорошо, мистер Нэйсмит. Подождите в комнате напротив, а я немедленно сообщу мистеру Капфану о вашем приходе.

— Благодарю вас.

Нэйсмит открыл дверь, на которую указал портье, и прошел в большую светлую комнату, обставленную в стиле эпохи Регентства. На окнах висели тяжелые малиновые с золотом шторы, гармонирующие по цвету с бархатной обивкой низеньких диванов; круглые столики на одной ножке сверкали полированными поверхностями. После недолгого раздумья он выбрал большое и удобное кресло с деревянным каркасом — оно стояло спинкой к двери, но, благодаря отражению в зеркальной поверхности мебельной горки, из него открывался превосходный обзор фойе.

В комнате царила мертвая тишина — чем дольше Нэйсмит здесь находился, тем больше ему казалось, что он оглох. В окно он видел верхушки кабин грузовиков и красные крыши автобусов — по улице двигался бесконечный транспортный поток, но внутрь, через толстые стены кремового цвета и чистые, без единого пятнышка, стекла, не проникал ни один звук. Гнетущую тишину изредка нарушали приглушенные голоса, доносящиеся со стороны ресепшена, но затем они смолкали и в комнату возвращалось полное безмолвие.

Нэйсмит снова посмотрел на часы и раздраженно поморщился — теперь уже нельзя было сказать, что это он пришел рано, теперь его клиенты опаздывали. Он откинулся на спинку кресла и задумался, сколько еще придется ждать. Состоятельные клиенты вообще имеют привычку опаздывать (или задерживаться), и их можно понять. Люди, попусту тратящие время, могут быть пунктуальными, серьезные же люди — те, у кого действительно водятся деньги, — естественным образом воспринимают себя в качестве клиента, который всегда прав, и не считают нужным торопиться к продавцу.

В любом случае это было далеко не худшее место, чтобы ждать, и уж точно лучше находиться здесь, чем на этой треклятой конференции. Днем он с трудом вынес очередные несколько часов до смерти скучной говорильни — пришлось сидеть и стараться не заснуть во время речей докладчиков, которые страдали полным отсутствием умения выступать перед публикой. Особенные мучения доставил основной докладчик, пышущий энтузиазмом полудурок, который, по впечатлению Нэйсмита, имел все шансы в ближайшее время лишиться работы.

Нэйсмит вздохнул, уселся в кресле поудобнее и вытянул ноги. Мягкий толстый ковер приятно пружинил под пятками. День выдался длинным и утомительным, опять пришлось рано вставать. И в очередной раз он поймал себя на том, что мыслями возвращается к тому рыжеволосому мужчине, который посмотрел на него из окна поезда, — самый обычный человек, живущий обычной жизнью и даже не подозревающий, что в то самое мгновение он, возможно, взглянул прямо в лицо смерти. Почувствовал ли он что-нибудь, когда встретился взглядом с Нэйсмитом? Ощутил ли, что в его жизни произошло очень значительное событие, пусть и не понимая смысла произошедшего? Нэйсмит надеялся на это. Такой судьбоносный момент должен прочувствовать даже самый приземленный человек. Он снова задумался над тем, где его жертва может работать, где живет… и где ей лучше будет умереть.