Убийство с третьей попытки

— Без твоих нравоучений тошно! Лучше б меня в армию взяли… Не виноват же я, что из этого ничего не получилось.

— Ты всегда ни в чём не виноват. Я бы на месте Этвуда не дал тебе ни шиллинга, — отрезал Томас. — Ты как бездонная бочка: сколько ни давай, всё впустую. А меня ты зря сюда притащил, он меня терпеть не может так же, как и я его. Впрочем, раз Джудит здесь, я не жалею, что приехал.

— Ради Бога, оставь в покое Джудит! Ты ничего не добьёшься, только разозлишь Филипа.

— Ты, мой милый, о своих делах печёшься, а я — о своих. Не лезь в то, что тебя не касается.

— Она же выходит за него замуж.

— Это мы ещё посмотрим… интересно, зачем он пригласил сюда эту куколку?

— Ты о ком?

— О миссис Комптон. Пригласить двух незнакомых женщин в свой дом — на него это не похоже.

— Она очень хорошенькая, — заметил Генри.

— Но при Джудит…

— Что «при Джудит»? Господи, Томас, почему ты всё толкуешь превратно? Я вовсе не имел в виду, что он пригласил её, чтобы…

— А, перестань! — перебил его Томас. — Ты всегда готов его оправдывать, однако не станешь же ты отрицать, что Филип — бабник.

— Ты потому так говоришь, что он отбил у тебя Джудит. Если женщины обращают на него внимание, не его в том вина.

— Хватит! Когда ты изображаешь Филипа невинной овечкой, меня начинает тошнить. Раз он за тебя платит, превозноси его до небес сколько угодно, но только не при мне. Не желаю слушать.

«Неудобно получается, — думал Ален, вновь, как в предыдущий раз, поворачивая обратно, — будто я специально подслушиваю, лезу в семейные секреты. Чёрт с ним, с этим ходом, вряд ли он мне понадобится. Столько дней прошло, не станут меня здесь искать. Велика важность — один заключённый, наверно, давно рукой махнули. Странный, однако, ход. Строился не только, чтобы тайно попадать в замок, но и чтобы следить за теми, кто здесь живёт».

После ужина Генри подошёл к Этвуду и сказал:

— Филип, мне надо с тобой поговорить.

Слышавший это Ален догадался, о чём пойдёт речь, а на следующее утро обратил внимание, что вид у Генри подавленный, а Этвуд, вопреки обыкновению, держится с ним сухо и холодно. «Похоже, что денег он ему не дал», — подумал Ален.

Когда он вошёл в гостиную, там возле окна стояла Джудит. На ней было светло-сиреневое платье с рукавами до локтя и узким чёрным поясом, подчёркивающим тонкую талию. Ален невольно залюбовался её фигурой. В ней чувствовалась сила и гибкость, а когда она обернулась на звук его шагов, в движении её головы и плеч была особая, присущая ей спокойная грация, даже в спешке движения её оставались плавными, лишь лицо становилось напряжённым и сосредоточенным.

— Как ваше плечо? — спросила она, пользуясь тем, что они были одни.

— Спасибо, хорошо.

— Скоро все разойдутся, кто гулять, а кто в город собирается, в доме одна я с бабушкой будем.

— А вы почему остаётесь?

— Бабушка плохо себя чувствует, боюсь оставлять её одну. А вас плечо совсем не беспокоит?

— Иногда немного ноет.

— Знаете что? Если вас будут звать на прогулку, откажитесь. Когда они уйдут, я зайду посмотрю, как там дела.

Ален почувствовал, как кровь прилила к его лицу. Ты спятил, сказал он самому себе, совсем спятил, не иначе. Что особенного она сказала? Что зайдёт в твою комнату? Подумаешь, какое событие! Она не раз меняла ему повязку, и её поведение вполне естественно. «Идиот!» — выругался он про себя.

— Сегодня тепло, — Джудит высунула из окна руку и пошевелила пальцами, ловя слабое дуновение ветра. — И ветра совсем нет. Если так пойдёт, вода скоро совсем прогреется.

— Вокруг замка красивые окрестности, — заметил Ален, чтобы поддержать разговор.

— Красивые, — согласилась она, и брови её почему-то дрогнули, будто она собиралась нахмуриться.

— Вам тут нравится?

Он встретился с ней взглядом, и ему почудилось, что в глубине её тёмных глаз промелькнуло какое-то странное выражение, однако длинные изогнутые ресницы тотчас опустились вниз, и она сказала безучастным тоном, который и прежде вводил его в заблуждение:

— Я вообще люблю жить за городом, ещё с детства.

— А я привык к Парижу. Не представляю себя в другом месте.

— К нам кто-то идёт, — заметила Джудит, взглянув на дорогу.

Ален увидел мужчину с удочкой на плече и узнал в нём недавнего гостя Филипа.

— Это мистер Грейсон. Он приехал покупать лошадь, а та захромала, и он теперь живёт в деревне, ждёт, когда она поправится. Он плохо переносит поезда и не захотел приезжать второй раз.

— Да, Филип рассказывал… Какая у него странная походка!

— У него болят ноги.

Мистер Грейсон вошёл в дом и вскоре вместе с Этвудом прошествовал к конюшне.

— Пришёл ещё раз посмотреть лошадь, — констатировал Ален.

Вскоре Дорис Этвуд с Хилтоном отправились в Лондон, остальные ушли на прогулку, включая присоединившегося к ним Грейсона: Этвуд пообещал показать хорошие места для рыбной ловли.