Убийство с третьей попытки

Джудит кивнула, а Хильда стала описывать, по каким красивым местам они шли; она, как всегда, говорила много, но на редкость неинтересно. Этвуд слушал её восторженные излияния краем уха, переводя взгляд с Джудит на Генри. Генри выглядел смущённым и вскоре ушёл, пробормотав, что устал. Между Джудит и Томасом что-то произошло, отметил Ален, и Генри чувствует себя неловко перед Этвудом, так как эту прогулку затеял он.

Спустя полчаса Ален, сидя у себя, услышал снаружи голос Кэт и выглянул в окно: так и есть, она прощается с Ником. Ален снова уселся в кресло, но вскоре решил, что проведёт время с большей пользой, если узнает, о чём сейчас говорят Кэт и Хильда; если последняя займётся выяснением отношений между её подопечной и Ником, это стоит послушать.

— …в молодости. Я была тогда совсем девчонкой, а он — студентом, — донёсся из комнаты Хильды её голос, — да ведь я тебе уже рассказывала. Сейчас мне кажется, что это было сто лет назад. А в деревне всё с тех пор осталось по-прежнему. Сама-то я, конечно, сильно изменилась, меня сейчас никто не узнает. Да и кому, кроме него, меня помнить? Я провела здесь всего два месяца. Это была моя первая любовь…

— Почему же вы расстались? — спросила Кэт.

Хильда протяжно вздохнула:

— Не всё так просто… были обстоятельства… что теперь говорить. Может, так даже и лучше. Посмотрела я на эти места, и хорошо. Будет что вспоминать.

— А с ним что стало?

— Он давным-давно отсюда уехал… Ты написала письмо тёте Лине?

— Ой, забыла! Сейчас напишу.

— Ты же обещала ей писать через день. Смотри, она обидится.

— Иду-иду. Сейчас сяду и напишу её длинное-предлинное письмо, вот такое, — сказала Кэт, и Ален будто воочию увидел, как она широко разводит свои тонкие руки, показывая, какое длинное письмо напишет тёте Лине.

Кэт вышла, и Ален вернулся к себе. Итак, Хильда в молодости провела в этих местах два месяца и была в кого-то влюблена. «Что это нам даёт?» — размышлял он. «Доктор Ратли! — мелькнуло у него в голове. — Если Хильда солгала, сказав, что тот человек уехал отсюда, если он здесь, и это доктор Ратли, то это уже кое-что! Ратли ненавидит Этвуда, какие между ними счёты, сейчас неважно, важно, что у доктора есть основания для мести. Хильда встречается с доктором, вспыхивает старое чувство, и она готова помочь ему отомстить за погубленную карьеру. Первая попытка — отравление. Для врача яд — самое подходящее оружие. Подсыпала яд Хильда. А может, он сам. Был ли он в тот день в замке? Надо выяснить. Потом они выманивают Этвуда из дома, воспользовавшись условным знаком между ним и Кэт (очевидно, Хильда видела, как он бросал камешки в её окно), и Ратли нападает на Этвуда с ножом. Они знают, что Ален был свидетелем нападения, поэтому на следующий день Хильда специально при нём говорит, будто видела вчера вечером Хилтона, а после делает вид, что это мог быть Ник. Отводит подозрение от настоящего преступника. Шаль… Не доказано ведь, что шаль тогда была на плечах своей владелицы, Хильда могла взять шаль Кэт или же у неё есть своя такая же. Итак, Хильда и доктор Ратли. Необходимо выяснить, где доктор провёл вчерашний день, и заняться этим следует Этвуду. Довольно им играть в молчанку, дело слишком серьёзно. Во всяком случае, лично он готов рассказать всё, что знает. Правда, не совсем всё — про свой визит к Анне Райен он говорить не будет, но это не имеет значения. И про Джудит он тоже говорить не будет…»

Этвуд был у себя. Лёжа на диване, он читал какую-то толстую книгу. Когда Ален вошёл, он заложил её листом бумаги и отодвинул в сторону.

— Что вы читаете? — спросил Ален.

— Уайльда.

От сильного порыва ветра задрожали стёкла. Ворвавшийся в приоткрытое окно ветер взвил занавеси, а бумаги со стола слетели на пол. Этвуд поднялся и стал закрывать окно. Ален тоже встал и заметил, что книга, которую читал Этвуд, валяется на полу, то ли он сам, то ли Этвуд задел её; падая, она раскрылась на заложенной странице. Он наклонился, чтобы поднять её, и едва подавил возглас изумления: на листе, который Этвуд использовал в качестве закладки, карандашом было нарисовано его собственное, Алена, лицо. Он оглянулся — Этвуд всё ещё возился с окном. Подняв книгу, Ален торопливо осмотрел лист со всех сторон: на обороте был изображён домик и около него лошадь, рисунок явно принадлежал ребёнку. Но его портрет!? Какое сходство! Тонкие, изящные линии — рука человека, прекрасно владеющего искусством рисунка. Быстро положив книгу на место, Ален подошёл к столу и стал собирать разлетевшиеся бумаги, думая о том, кому принадлежит поразительный рисунок. Он почему-то был уверен, что не Этвуду. Детские каракули на оборотной стороне листка подсказывали, откуда он взялся: из квартиры Анны Райен. Вероятно рисунок сделан самой Анной. Для чего? Она рассказала Этвуду о посещении странного иностранца, разыскивающего своего приятеля и потом исчезнувшего, Этвуд стал расспрашивать и она нарисовала его лицо. Если так, то Этвуд знает, что он был в Лондоне.