Убийство со взломом

– Ну, оказалось, что мы с ним оба направляемся в мужской туалет. Большой, в юго-западном крыле. Входим, и наш знакомец – прямиком к писсуарам. Но медлит, ну, ты знаешь, как это бывает у пожилых мужиков, им это не так просто. Я замечаю, что в кабинке кто-то есть, там на полу одежда скинута. Потом – шум воды, плеск, видать, бродяга какой-то, и притом пьяный, что-то бурчит себе под нос, напевает. И только этот старый юрист приноровился все-таки пустить струю, как из кабинки вываливается человек – совершенно нагишом и весь в толстом слое пены! Точь-в-точь снеговик, только тощий и страшный, выходит – и к нашему адвокату! Тот пугается до чертиков. «Мне мыло в глаза попало! Помогите!» – говорит бродяга. «Не подходите ко мне близко, сэр!» Но пьяный надвигается на него, наступает и, можно сказать, падает на него, сбивает с ног, и тот оказывается на полу возле писсуаров – весь в мыле и моче, лежит в луже среди сигаретных окурков и клубков волос.

Берджер скалился с такой силой, что потная кожа его, натянувшись, готова была лопнуть. Лицо его блестело от пота, а над бровью извивалась вздувшаяся жилка. Он потянул носом раз, другой, а потом поднял на Питера широко распахнутые глаза.

– Все будет в порядке, Питер. Я в прекрасной форме, все будет в порядке.

– Бердж…

– Нет, нет. Я знаю, о чем ты думаешь. Но я владею собой. Абсолютно. Видел бы ты меня в зале! Я был неподражаем, царил над всеми, ворочал свидетелями как хотел, заставлял их говорить то, что мне надо, удар, еще удар, и все было кончено. – Брови Берджера взметнулись вверх, изогнувшись арками, на лице его застыла широкая улыбка, и оно стало как маска. – Да, Питер, да, я позабыл. Моя жена вчера видела Дженис – та ужинала в одном местечке неподалеку от Риттенхаус-сквер.

– В каком «местечке»?

– Да в одном там, маленьком, но ужас каком дорогом. Где официанты действительно официанты, а не мальчишки из колледжа.

– С кем она была? С женщиной? С мужчиной?

– Забыл. Может быть, и не спросил ее.

– Ой, брось, Бердж! Что ты такое говоришь! Ты знаешь, как это важно для меня, знаешь все мои переживания по этому поводу – и не спросил? Где сейчас твоя жена? Я ей позвоню.

Берджер предостерегающе поднял руку:

– Погоди минутку, дружище, повремени, не надо звонить Стефани. Ну, ошибся я, ей-богу! Дел по горло, закрутился, а ты охолонь, хорошо? И расслабься.

Питер сердито уставился на Берджера. Он был откровенен с ним, как ни с кем другим, а Берджер упустил такой случай помочь ему! Если она была с женщиной, то расслабиться он может – не исключено, что это деловое свидание, разговор со спонсорами, устроителями. Или же встреча старинных друзей. Если Дженис была с мужчиной, то это, разумеется, может значить то же самое, но может носить и совершенно другой характер. Вдруг это был Джон Эппл? Нет, невозможно – Эппл плотник, работает в спецовке, модные рестораны – это не по его части. Если она была с мужчиной, значит, с другим мужчиной. Возможно, из тех, что постарше и с деньгами.

– Ну постарайся же вспомнить, Бердж, не с мужчиной ли она была.

– Прости меня, но, право же…

– Ладно. – Питер сжал губы. – Всё.

– Послушай, ну хватит! – И опять эта широкая улыбка. – Чего это ты – из-за пустяка…

– Какого черта… что это с тобой происходит, Бердж? – Питер пристально взглянул Берджеру в глаза. Ему хотелось схватить друга за шею и придушить. Но вместо этого он просто вышел из кабинета.

Серый денек ни шатко ни валко близился к вечеру, и Питер все-таки вспомнил вещь, им забытую, которую чуть не упустил из виду. Он скользнул в телефонную будку в глубине холла. Там было темновато, чему он порадовался: встретиться со знакомыми он сейчас не хотел бы. Стоя в полумраке, он кинул монетки в прорезь и набрал номер своего агента.

– Сол? Это Питер Скаттергуд. Мне надо продать мои акции концерна «ИБМ». Продать срочно. Сегодня же.

– Но биржа уже закрылась, вы же знаете, – раздалось в ответ. – Послушайте, Питер, вы слишком мало их продержали. Через пару недель стоимость их возрастет. Мы ожидаем этого.

– Плевать, – отвечал Питер, – все равно. Ну, может, не совсем. Продайте их завтра. Все до единой. По крайней мере, с плеч долой. Когда я смогу получить чек?

– Если по кредиту…

– Чек! Меня интересует получение чека.

– Через пять биржевых дней, – отвечал Сол. – Но скажу вам следующее: если вы и вправду вздумали продавать акции «ИБМ», то разрешите предложить вам вместо них нечто более выгодное, что окупится, к вашей радости, очень и очень скоро. Имеются акции с повышением порядка процентов восьми, и мы можем сменять «ИБМ» на них полностью или же пустить часть денег в игру. Как вы на это смотрите?

Агент явно пытался получить двойную комиссию – и от продавца, и от покупателя, и при этом не выпустить из рук денег Питера. Да что он его, Питера, идиотом считает?

– Мне нужны наличные по чеку, Сол, а прокручивать ценные бумаги совершенно не входит в мою задачу. Неужели у вас нет внутренних операций, когда акции клиента скупаются немедленно, а на следующий же день после открытия биржи перепродаются?