Убийство Сталина и Берии

И чтобы закончить с «делом врачей» и с Л. Ф. Тимашук, обращу внимание на такую деталь. В журнале «Источник» № 1 за 1997 г., в котором были опубликованы черновики ее писем, сообщена распространенная версия о том, что 4 апреля 1953 г. было сообщено «об отмене указа о награждении Тимашук» орденом Ленина. А цитируемый мною выше Костырченко откровенно лжет: «Советские граждане узнали об этом из опубликованного 4 апреля в печати «Сообщения Министерства внутренних дел», в котором говорилось также о том, что Л. Ф. Тимашук лишается ордена Ленина «в связи с выявившимися в настоящее время действительными обстоятельствами»». На самом деле ничего подобного в этом «Сообщении» нет, никто Тимашук орденов не лишал ни в 1953 г., ни позже. Весной 1953 г. Берия и в мыслях не держал объявлять смерть Жданова естественной, даже несмотря на то, что врачи по его инициативе были освобождены. Это пришло в голову уже Хрущеву и значительно позже – в 1956 г. А в конце марта 1953 г. уже практически выпущенный на свободу академик Виноградов признавался Берии в посланной ему записке: «Все же необходимо признать, что у А. А. Жданова имелся инфаркт, и отрицание его мною, профессорами Василенко, Егоровым, докторами Майоровым и Карпай было с нашей стороны ошибкой. При этом злого умысла в постановке диагноза и метода лечения у нас не было».

Поэтому давайте займемся врачами как таковыми.

Помощники смерти

Существует устойчивое мнение, что членов правительства лечат самыми лучшими лекарствами с применением самого лучшего оборудования самые лучшие врачи. Я тоже одно время так думал, пока меня не заставил взглянуть на это по-другому такой случай.

Как-то меня, начальника цеха, вызвали к директору завода (умнейшему человеку, кстати) по какому-то производственному делу. Я зашел к нему в кабинет в момент, когда он очень огорченно разговаривал по телефону. Из его реплик я понял, что он получил известие о смерти старого товарища – директора Магнитогорского меткомбината. Когда он положил трубку, то еще под впечатлением от известия горестно обругал покойного: «Дурак! У него в Магнитогорске прекрасные врачи, прекрасные больницы, а он поехал делать операцию в Москву к этим коновалам из 4-го управления! Да что же он – с ума сошел, что ли?!». Меня тогда очень удивило такое презрение к врачам, которые лечат Правительство СССР, но расспросить я не смог – директор переключился на вопрос, по которому меня вызвал.

Потом я возвратился мыслями к этому эпизоду и пришел к выводу, что директор прав. Врачи обычных больниц и поликлиник лечат всех подряд и загружены, как правило, на двух или более ставках до отказа. А кремлевских врачей щадят. Уже поэтому при прочих равных условиях обычный врач имеет гораздо большую практику, и, следовательно, и гораздо высшую реальную квалификацию, чем кремлевский.

Кроме того, врачебная квалификация кремлевских врачей резко снижена за счет их ученых званий. Ведь на получение этих званий они время забирали у своей практики, да и потом забирали у нее время за счет чтения лекций, просиживания штанов в комиссиях и президиумах. Можно достаточно уверенно сказать, что в среднем чем выше у врача ученое звание, тем хуже он как врач. (Но пациенты любят, чтобы их лечил профессор, им как-то спокойнее при профессоре умирать.)

Вот возьмите случай с Тимашук. Три профессора (из них один академик) уже много дней ошивались у постели больного Жданова и оказались не способны определить, чем он болен, а врач Тимашук, без какого-либо ученого звания, поставила диагноз немедленно после прочтения первой же кардиограммы и беглого взгляда на результаты анализа крови.

Положение с кремлевскими врачами усугубляет то, что эти должности уже давно заполняются блатными – тупыми детками, которых сначала по блату устроили в мединститут, а потом, по блату, в кремлевские врачи. Халява манит. Академик Виноградов, главный терапевт Лечсанупра Кремля, помимо зарплаты на этой должности получал зарплату еще и как завкафедрой в 1-м ММИ, главный редактор журнала «Терапевтический архив», заведующий электрографическим отделением института терапии АМН СССР и еще с ряда других должностей. Все посвящал деньгам. Костырченко пишет: «Когда 4 ноября оперативники пришли за Виноградовым, их поразило богатое убранство его квартиры, которую можно было спутать со средней руки музеем. Профессор происходил из провинциальной семьи мелкого железнодорожного служащего, но еще до революции благодаря успешной врачебной практике успел стать довольно состоятельным человеком, держал собственных призовых лошадей на ипподроме, коллекционировал живопись, антиквариат. Стены жилища лейб-медика украшали картины И. Е. Репина, И. И. Шишкина, К. П. Брюллова и других первоклассных русских мастеров. При обыске были обнаружены, кроме того, золотые монеты, бриллианты, другие драгоценности, даже солидная сумма в американской валюте».