Убийство Сталина и Берия

Но пленум должен был состояться только в конце месяца, а за это время Президиум ЦК мог и передумать ставить этот вопрос перед 125 членами ЦК. Кстати, уже 4 апреля Президиум, в своей информации членам ЦК и секретарям вплоть до секретарей обкомов о «деле врачей», о предполагаемом снятии Игнатьева молчит, т.е. Президиум на самом деле снимать Игнатьева не спешил.[569] А Берия, судя по событиям, это никак не устраивало и он публикует в «Правде» «Сообщение МВД» по «делу врачей». Публикует сам, не согласовывая это с Президиумом. Фальсификаторы этот факт конфронтации Президиума ЦК и Берия пытаются скрыть и в фальшивом «постановлении ЦК» есть пункт об утверждении «прилагаемого текста сообщения для опубликования в печати»,[570] но на самом деле Берия ни текст, ни этот шаг ни с кем не согласовывал, он опубликовал это сообщение сам.

Доказательством служит то, что после убийства Берия на июльском пленуме ЦК сразу несколько человек поставили ему в вину сообщение в прессе об освобождении врачей. Наиболее определенно об этом сказал в своем выступлении один из секретарей ЦК того времени Н.Н. Шаталин:

«В самом деле, взять дело о врачах. Это, я думаю, даже общее мнение, что произошло правильное в конечном итоге решение, но зачем понадобилось коммюнике Министерства внутренних дел, зачем понадобилось склонение этого вопроса в нашей печати и т.д. То, что врачей неправильно арестовали, как теперь выяснилось, заранее знали, что это было сделано неправильно. Надо было поправить, но надо было поправить, чтобы это было не в ущерб нашему государству, не в ущерб интересам нашего государства. Зачем это нужно было публиковать?»[571]

(Оцените логику хрущевцев: то, что всего лишь арестованные врачи были объявлены преступниками без суда и их имена полтора месяца трепали все газеты – это, оказывается, было «не в ущерб нашему государству». А то, что Берия сообщил об их выходе на свободу – «в ущерб» ).

После того, как Берия 4 апреля сообщил в «Правде», что врачи отпущены на свободу, что их показания получены «путем применения недопустимых и строжайше запрещенных советскими законами приемов следствия» и что «лица, виновные в неправильном ведении следствия, арестованы и привлечены к уголовной ответственности», Президиум ЦК уже ни дня не мог иметь в качестве секретаря ЦК Игнатьева. Поэтому немедленно начался обзвон по телефону всех 125 членов ЦК с получением их согласия и уже 5 апреля Игнатьева все же сняли с поста секретаря, а на пленуме ЦК, состоявшемся 28 апреля, Берия, в дополнение к снятию настоял, чтобы его вывели и из членов ЦК, а Комитет партийного контроля при ЦК КПСС решил вопрос о пребывании Игнатьева в партии. (Как я уже писал, после убийства Берия Игнатьева тут же восстановили в членах ЦК).

Учитывая то, с какой яростью и решительностью обрушился Берия на Игнатьева, можно представить и то, что было написано об Игнатьеве в подлинной записке Берия по «делу врачей». Поэтому первым признаком фальшивки следует считать отсутствие в ней Игнатьева как главного объекта обвинения.

Вот это изделие фальсификаторов.