Убийство царской семьи

В декабре месяце 1916 года Великая княгиня Елизавета Федоровна пыталась предотвратить надвигавшуюся катастрофу. Она приехала в Царское, думая убедить Императрицу устранить Распутина. После первой же беседы ей, по приказанию Государыни, был подан поезд и она была вынуждена уехать помимо своей воли.

Занотти говорит по этому поводу: «Она имела тогда с Государыней серьезный разговор про Распутина. Императрица очень любила сестру. Но и Елизавета Федоровна была бессильна бороться с его влиянием».

Распутину, конечно, не приходилось вести борьбу за свою волю с Государыней. Но я не могу себе представить, чтобы Государь, в его необычайно трудном положении, никогда бы не оказывал противодействия воле Распутина, проводившейся через Государыню.

Как в таких случаях поступал Распутин?

Юсупов наблюдал такие случаи. Он говорит о «злобе» Распутина к Государю, о «поношении» им Государя. Я не буду повторять этих распутинских слов, но я понимаю Юсупова, когда он говорит о Распутине как о «чудовище».

Что лежало в основе отношений Распутина к царской семье?

Я говорю не про оценку его действий Императрицей, а о нем самом: как он относился к семье и на этой почве к самому себе.

Его звали молиться о здоровье Наследника, что он, вероятно, делал.

Лжемонархисты распутинского толка пытаются ныне утверждать, что Распутин «благотворно» влиял на здоровье Наследника. Неправда. Его болезнь никогда не проходила, не прошла, и он умер, будучи болен.

Можно, конечно, бессознательно для самого себя обмануть больную душу матери один-два-три раза. Но нельзя этого делать на протяжении ряда лет без лжи перед ней и перед самим собой.

Лгать помогала Распутину сама болезнь Наследника. Она всегда была одна: он начинал страдать от травмы или ушиба, появлялась опухоль, твердела, появлялись параличи, мальчик испытывал сильные муки.

Около него был врач Деревенько. Наука делала свое дело, наступал кризис, опухоль рассасывалась, мальчику делалось легче.

Состояние матери понятно. Веря в Распутина, она в силу целого комплекса психопатологических причин весь результат благополучного исхода относила не к врачу, а к Распутину.

Но каким же образом на одной вере матери держался Распутин столько лет?

Ложь Распутина требовала помощников. При безусловной честности врача Деревенько, в чем я глубоко убежден, ему необходимо было, чтобы во дворце был или его соучастник, или полное орудие его воли, неспособное смотреть на вещи глазами нормального человека, от которого он в любую минуту мог бы получить нужные ему сведения, а около него, невежественного человека, был бы врач.

Так это и было.

Во дворце был его раб – Анна Александровна Вырубова.

Три фактора определяли ее положение во дворце: истерия Императрицы, истерия ее самой и Распутина.

Болезнь Императрицы влекла за собой отход людей, пустоту. Ее заполняли или святые люди, как графиня Гендрикова, или люди, не имеющие своего «я». Вырубова принадлежала к последней категории. Это был основной фон ее отношений с Императрицей. И я убежден, что Вырубова никогда не была другом ее души, так как Императрица не могла не понимать духовной нищеты Вырубовой.

Жильяр говорит: «Ее Величество любила окружать себя людьми, которые бы всецело отдавали ей самих себя, которые бы всецело отдавались ей и почти отказывались от своего «я». Она считала таких людей преданными ей. На этой почве и существовала Вырубова. Вырубова была неумная, очень ограниченная, добродушная, большая болтушка, сентиментальная и мистичная. Она была очень неразвитая и имела совершенно детские суждения. Она не имела никаких идей. Для нее существовали только одни личности. Она была совершенно неспособна понимать сущность вещей: идеи. Просто были для нее плохие и хорошие люди. Первые были враги, вторые – друзья. Она была до глупости доверчива, и к ней проникнуть в душу ничего не стоило. Она любила общество людей, которые были ниже ее, и среди таких людей она чувствовала себя хорошо. В некоторых отношениях она мне представлялась странной. Мне она казалась (я наблюдал такие явления у нее) женщиной, у которой почему-то недостаточно развито чувство женской стыдливости… С Распутиным она была очень близка».

Занотти показывает: «В конце концов около Государыни было два человека, с которыми никто бороться не мог: Распутин и Вырубова. Больше для нее из посторонних никого не существовало».

Приблизительно в 1913 году имел место случай, особенно ярко выясняющий Вырубову и Распутина.

Забыв свое положение, Вырубова однажды дала излишний простор своей истеричности, избрав предметом своего внимания Государя. Императрица сразу заметила это и запретила Вырубовой появляться в семье. Положение ее пошатнулось. Тщетно она молила прощение себе, обращаясь с письмами к Императрице. Не помогло и заступничество за нее духовника Государыни. Так продолжалось довольно долго. Но прибыл Распутин и одной беседой с Государыней восстановил положение Вырубовой.

В нашей следственной технике никогда не следует упускать из вида деталей. Они часто помогают понять истину.