Убийство царской семьи и членов дома Романовых на Урале

Наконец 20 октября в Екатеринбург прибыл бежавший из Перми из-под расстрела камердинер Государыни Александр Андреевич Волков и дополнил материалы сергеевского “Дела” следующим рассказом: по его словам, после того как Родионов увез с вокзала Наследника Цесаревича и Великих Княжен, часа через два, на вокзал прибыл комиссар Мрачковский и, вызвав И. Л. Татищева, А. В. Гендрикову, Е. А. Шнейдер и его, Волкова, увез их в тюрьму, где их продержали до 20 июля. В этот день Гендрикову, Шнейдер и Волкова посадили в вагон с 38 другими арестованными и перевезли в Пермь, где опять-таки заключили в тюрьму. 5 сентября ночью Гендрикова, Шнейдер и Волков были доставлены в арестный дом и отсюда вместе с другими заключенными, всего в числе 11 человек, были отведены за город в лес для расстрела. Сообразив, куда и на что их ведут, Волков, улучив удобный момент, бросился в сторону и побежал в лес. По нем было сделано 3 выстрела, но неудачных, и ему после полуторамесячного скитания удалось выйти на фронт наших войск.

Эти три свидетеля своими показаниями вполне точно устанавливают, кто к 16 июля мог находиться в доме Ипатьева. Это были: бывший Государь Император, Государыня Императрица, Наследник Цесаревич, Великие Княжны Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия Николаевны, профессор Евгений Сергеевич Боткин, комнатная девушка Анна Степановна Демидова, камердинер Алексей Егорович Трупп, повар Иван Михайлович Харитонов и мальчик Леонид Иванович Сиднев. Эти указания вполне совпадали с данными показаний Летемина, Медведевой, Сторожева, Стародумовой и Дрогиной и не могли вызвать сомнений. Мальчик Сиднев 16 июля утром был переведен в казарму охранников дома Попова, где многие его видели сидящим на окне и плачущим. Охранники говорили, что его предполагали отправить на родину, но никто не мог сказать, что с ним сталось в действительности.

С другой стороны, сведения, данные Чемадуровым, Жильяром и Волковым, уже тогда должны были дать следствию вполне определенные указания на то, что самую перевозку Царской Семьи из Тобольска в Екатеринбург советские власти проводят уже по какому-то плану, руководясь обдуманной заранее идеей. В то время эта идея выражается в том, что всю Царскую Семью и некоторых из приближенных собирают в Ипатьевском доме, где и содержат под строгой охраной; часть других приближенных и слуг заключают в тюрьму в Екатеринбурге; остальной части приближенных и слуг объявляют: “Вы нам не нужны” - и высылают за пределы Пермской губернии. Значит, те заключенные и арестованные “нужны” для какой-то цели, по какой-то уже тогда обдуманной идее.

Если же опять-таки вспомнить поверхностные показания Саковича о том, что при обсуждении вопроса о перевозке Царской Семьи из Тобольска в Екатеринбург в президиуме областного совета был поднят разговор о способах уничтожения Ее, и что были какие-то указания центра, то нельзя не предположить, что выяснившееся распределение перевозившихся на “нужных” и “не нужных” могло быть в связи как с дебатами Уральского президиума, так равно и с указаниями центральной советской власти в Москве. Это должно было бы навести Сергеева на мысль, что преступление в Ипатьевском доме могло не быть результатом самочинства местной советской власти, как он старался представить его таковым, а явиться не только руководимым из центра, но и выполненным по плану, заранее обдуманному и подготовленному, согласно указаниям из Москвы.

Но этими данными материалов следственного “Дела” Сергеева еще не исчерпываются указания на вполне возможную допустимость существования планомерности в преступлениях, совершенных советскими властями в отношении вообще Членов Дома Романовых и приближенных Им лиц. Еще 5 сентября Сергеев получил найденные в бывшем помещении областного совета некоторые телеграммы, брошенные там бежавшими в спехе комиссарами. Из этих телеграмм одна говорила о будто бы совершившемся побеге 21 июня из Перми Великого Князя Михаила Александровича, а другая - о нападении 18 июля в Алапаевске будто бы белогвардейской банды и похищении ею содержавшихся там под стражей Великой Княгини Елизаветы Федоровны, Великого Князя Сергея Михайловича, Князей Иоанна, Игоря и Константина Константиновичей, графа В. Палея, Ф. Ремеза и сестры Варвары.