Убийство Царской Семьи и членов Романовых на Урале

Понятно, что комиссары все его отлично знали, о чем, к его великому изумлению, ему и говорили, но тем не менее дали беспрепятственно выехать из Тобольска…

Когда Их Величество увезли из Тобольска, мы осведомились (у организатора), почему, собственно говоря, его организация не предприняла чего-либо против этого. “Вы не знаете, – сказал он нам, – мы ведь сорганизовались для спасения Алексея Николаевича”. Подошло время отъезда Великих княжон и Алексея Николаевича, и мы опять обратились с тем же вопросом к организатору. “Помилуйте, ведь не могли же мы себя обнаружить, ведь нас бы всех красноармейцы переловили…”»

К сожалению, таких организаторов-офицеров из той категории, которая во время войны получила определение «временные джентльмены», было в это время несравненно больше, чем былых скромных и честных тружеников военного дела и долга. Большинство этих последних покоились смертью храбрых на полях Галиции, Польши и Пруссии, а немногие оставшиеся замкнулись под гнетом новых политических веяний и новых выскочек-нахалов.

Были и еще другого направления организаторы-офицеры, связывавшие также свою деятельность с именем Царской Семьи. Совершенно своеобразный и загадочный характер работы представителей этих организаций сильно походил на какую-то очень крупную и преступную провокацию и даже предательство по отношению к Их Величествам, и были они неуязвимы в пределах советской России, пользуясь какой-то особой властью для выполнения своих тайных целей.

Проявила себя эта категория организаций вскоре после перевозки Царской Семьи в Тобольск и продолжала свою работу долго после разразившейся Екатеринбургской драмы, перенеся район своей темной деятельности на нашу территорию. Раскрыть в полной мере те явно преступные цели, к которым стремились эти загадочные организации, к сожалению, не удалось: оказалось, они пользовались значительной силой влияния и в наших пределах. Но добытый материал тем не менее достаточен, чтобы до известной степени осветить одну из мрачнейших сторон нашей общественной жизни последних лет, много помогшей воцарению в России иудо-русской власти.

Эта организация имела и сейчас еще имеет обширные связи как в рядах советской и антисоветской среды России, так и за границей. Руководящий центр ее был первоначально, после Февральской революции, в Петрограде и был представлен, главным образом, людьми той категории высокого света, которые, в сущности, не принимались в интимный круг Императорской Семьи, но образовывали класс придворных 2-й категории и наполняли Петроград многочисленными безответственными светско-политическими кружками, стремившимися закулисно влиять на всю историческую жизнь России. После Октябрьского переворота этот центр перекочевал в Берлин и продолжал оттуда руководство своими агентами в России.

На Урале центральной фигурой этой организации явился капитан Борис Николаевич Соловьев, женившийся на дочери Григория Распутина уже после убийства отца. Кто он был и откуда появился – неизвестно; никто не знал его ни в Тобольске, ни в среде Царской Семьи, ни среди придворных, оставшихся при ней, как самых ей близких людей по всей предыдущей жизни.

В то время когда Царская Семья проживала в Тобольске, Соловьев устроился в Тюмени, откуда до Тобольска зимой ездили на лошадях, а летом на пароходах. Таким образом, Тюмень перехватывала пути из Европейской России на Тобольск. Здесь, в Тюмени, Соловьев установил как бы заставу для всех лиц, пытавшихся пробраться в Тобольск в целях повидаться там с заключенными членами Августейшей Семьи. Соловьев говорил, что находится во главе организации, поставившей целью своей деятельности охранение интересов заключенной в Тобольске Царской Семьи путем наблюдения за условиями жизни Государя, Государыни, Наследника и Великих княжон, снабжения их различными необходимыми для улучшения стола и домашней обстановки продуктами и вещами и, наконец, принятия мер к устранению вредных для Царской Семьи людей.

Все сочувствовавшие задачам и целям указанной организации должны были являться к нему, прежде чем приступить к оказанию в той или иной форме помощи Царской Семье; в противном случае, говорил Соловьев, «я налагаю вето» на распоряжение и деятельность лиц, «работающих без моего ведома, и ослушников предаю советским властям». Так, по его собственным словам, им были преданы большевикам два офицера гвардейской кавалерии и одна дама, которые и были будто бы расстреляны.

Действительно ли имело место это подлое предательство Соловьева или врал он ради запугивания новичков и личных выгод – дело совести этой темной личности, но почему Соловьев, не известный никому из заключенных в Тобольске, считал себя вправе быть чуть что не вершителем судьбы несчастных узников – остается всецело на совести тех лиц руководившего центра, которые его послали с такими задачами, руководили им и вовремя укрылись в Берлине.

Правой рукой Соловьева в Тобольске и ближайшим выполнителем поставленных центральной организацией целей являлся настоятель церкви Благовещения в Тобольске отец Алексей Васильев.