Убийство царской семьи. Полная версия

После свидания с Государем он пришел в корниловский дом. Туда же зашел и Кобылинский, когда Государь отпустил его. Яковлев спросил Кобылинского: “Кто же едет?” “И еще раз, – показывает Кобылинский, – повторил, что с Государем может ехать кто хочет, лишь бы не много брали вещей”.

По требованию Яковлева Кобылинский тут же пошел в губернаторский дом узнать, кто едет с Государем. Выяснилось, что с Государем и Государыней выедут Великая Княжна Мария Николаевна, Долгоруков, Боткин, Чемодуров, лакей Иван Седнев и горничная Демидова.

Выслушав Кобылинского, Яковлев сказал: “Мне это все равно”.

Он обнаруживал большую торопливость, спешил сам и торопил других. Кобылинский показывает: “У Яковлева, я уверен, была в это время мысль: как можно скорее уехать, как можно скорее увезти. Встретившись с противодействием Государя… Яковлев думал: мне все равно. Пусть берут кого хотят. Только бы поскорее. Вот почему он тогда так часто и повторял слова: “Мне все равно; пусть едет, кто хочет”, не выражая на словах второй части своей мысли: только бы поскорее. Об этом он не говорил, но все его действия обнаруживали это желание: он страшно торопился. Поэтому он и обусловил: не много вещей, чтобы не задержать время отъезда”.

В этот день Яковлев и Кобылинский вступили в открытую стачку

Открыв цель своего приезда отрядному комитету, Яковлев не решался до последнего момента открыть ее солдатам, делясь своими соображениями с Кобылинским.

Кобылинский хорошо понимал настроение солдат. Обольшевичившаяся солдатская вольница не все еще потеряла в своей душе. У нее была смутная боязнь “выдать” Царя Яковлеву: как бы потом не досталось за это. Кобылинский предвидел, что, когда настанет последняя минута и Яковлев скажет солдатам, что он увозит Царя, они могут или не выпустить Государя, или потребовать сопровождения его, что осложнит задачу Яковлева и задержит его отъезд. Он указал Яковлеву имена некоторых солдат, хотя и занимавших выборные должности, но все же достаточно порядочных и нежных. Поздно вечером собрал Яковлев солдат, за несколько часов до отъезда, и объявил им, что он увозит Государя, прося их держать это в секрете. Заявление Яковлева и особенно его просьба держать отъезд в секрете смутили солдат. Они потребовали, чтобы и они все сопровождали Государя.

Яковлев решительно воспротивился и указал на надежность своего отряда. Солдаты настаивали. Яковлев пошел на компромисс и стал называть имена солдат, указанных Кобылинским. Солдаты-большевики поняли хитрость: “Это все штучки Кобылинского”. Яковлев пригрозил и настоял на своем: в числе солдат, выбранных отрядом, оказалось два ставленника Кобылинского.

Как Яковлев обращался с Государем?

Будучи тверд в своих требованиях, он был почтителен к Царю. Так обрисовывают его поведение свидетели-очевидцы.

Он понравился Государю. Жильяр показывает: “Его Величество говорил мне про него (Яковлева), что он человек недурной, прямой”.

Отъезд Государя, Государыни и Великой Княжны Марии Николаевны из Тобольска

26 апреля за 3 ½ часа утра к подъезду губернаторского дома были поданы экипажи. То были сибирские “кошевы” – тележки на длинных дрожинах, без рессор, все парные, кроме одной троечной.

В нее села Государыня с Великой Княжной Марией Николаевной. Она хотела, чтобы с ними сел Государь. Яковлев запротестовал и поместился с Государем сам.

В остальных экипажах были Боткин, Долгоруков, Чемодуров, Иван Седнев и Демидова.

Спереди и сзади ехали солдаты отряда Яковлева и восемь солдат тобольского отряда с двумя пулеметами.

Яковлев совершил при отъезде ошибку: он не взял с собой весь свой отряд, оставив большую часть его в Тобольске, куда он надеялся скоро вернуться. Он, видимо, больше не выдерживал своей роли и считал свою цель слишком рано достигнутой. Его обращение с Государем в минуту отъезда свидетели описывают:

Волков: “Он (Яковлев) относился в это время к Государю не только хорошо, но даже внимательно и предупредительно. Когда он увидел, что Государь сидит в одной шинели и больше у него ничего нет, он спросил Его Величество: “Как! Вы только в этом и поедете?” Государь сказал: “Я всегда так езжу”. Яковлев возразил ему: “Нет, так нельзя”. Кому-то он при этом приказал подать Государю еще что-нибудь. Вынесли плащ Государя и положили его под сиденье”.

Битнер: “Я прекрасно помню, он (Яковлев) стоял на крыльце… и держал руку под козырек, когда Государь садился в экипаж”.

Дочь Боткина Татьяна Евгеньевна Мельник не спала в эту ночь. Она сидела у окна своей комнаты, закрылась шторой и наблюдала отъезд. Она показывает: “Комиссар Яковлев шел около Государя и что-то почтительно говорил ему, часто прикладывая руку к папахе… Все это (подводы) со страшной быстротой промелькнуло и скрылось за угол. Я посмотрела в сторону губернаторского дома. Там на крыльце стояли три фигуры в серых костюмах и долго смотрели вдаль, потом повернулись и медленно одна за другой пошли в дом”.