Убийство церемониймейстера

Алексей забрал дворника и горничную и повез их в Гнездниковский переулок. Там чиновники сыскной полиции записали их показания, после чего Лыков нанял извозчика отвезти свидетелей обратно. Перед этим он еще раз расспросил Гаврилу с Анфисой. Они хором заявили, что Клотильда была чем-то сильно напугана. Торопилась съехать и адреса нового не сказала, хоть они и спрашивали. Бранилась, что ломовик запаздывает. Никогда они доселе француженку такой не видели… Надворный советник показал им фотопортрет Ефима Цыферова и словесно описал Агейчева, но прислуга их не опознала.

Закончив дела, Лыков напился чаю в кабинете у Эффенбаха и условился с ним об ужине. Про встречу с «губернатором» Даниловских пещер он не сказал ни слова. Чтобы не расстраивать главного московского сыщика…

Наскоро перекусив в буфете градоначальства, Алексей поехал на Волхонку. Здесь в собственном доме жила Полина Аркадьевна Ратманова. Вдова Буффало так и не вышла замуж и воспитывала сына в одиночку. Саше исполнилось уже одиннадцать лет! Как быстро летит время…

Полина Аркадьевна обрадовалась Лыкову. Они давно не виделись, было о чем поговорить. Алексей под большим секретом передал вдове поклоны от ее второго, приемного сына. Федор Ратманов-младший по прозвищу Буффаленок связал свою жизнь с военной разведкой. Сейчас он под чужим именем обретался где-то на Дальнем Востоке[40]. Лишних сведений сыщик не выдал, но сказал главное: жив, здоров и молится за вас. Когда вернется, неизвестно… Если честно, Лыков и сам ничего не знал о Буффаленке. Барон Таубе строго-настрого запретил ему всякие расспросы. Они с Федором расстались три года назад, и с тех пор как отрезало. Но сыщику хотелось утешить приемную мать друга, пусть даже и немного приврав.

Посидев больше часа у Ратмановых, он отправился в «Патрикеевский трактир». Знаменитый Тестов держал заведение отменно. Лыков с Эффенбахом хорошо там назюзюкались. Был Петровский пост, поэтому сыщики ударили по рыбе. Начали с бостонского супа по-американски, с картофелем, сладким перцем, шпиком и сельдереем. Блюдо нерусское, но у Тестова все выходит вкусно! Дальше пошли холодные котлеты из севрюги с подливой кумберленд, раковый плов, волховские сиги по-архиерейски, заливное из ершей и паровая стерлядь. Отведали и трюфелей, собранных по соседству, во Владимирской губернии. Нигде в Петербурге так не поешь… Пили английскую горькую, крымскую очищенную и померанцевую эссенцию. Осоловевший Лыков уже за полночь вернулся в Никитники и улегся спать на продавленном диване. Утром ни свет ни заря Горсткин с Решетовым укатили по делам. Надворный советник полдня просидел в одиночестве, мечтая похмелиться пивом. Должны были сообщить, состоится ли встреча, ради которой он приехал в Москву. Сыщик прислушался к своим ощущениям и остался доволен. Встреча его не пугала. Убивать чиновника полиции уголовным незачем. Шайтан-оглы может отказаться от беседы. А может прийти и не сказать ничего важного. Ведь то, что труп Клотильды Лавинэ снесли в каменоломни, только догадка Алексея. Снулый мог утопить его, например, в Богоявленском пруду. Жители соседних деревень с характерными названиями Верхние и Нижние Лихоборы – мастаки на подобные дела. Или тело француженки закопали в оврагах вдоль Варшавского шоссе – тоже старое разбойничье место. Да где угодно можно спрятать покойника! Просто Даниловские копи всего надежнее. А Снулый однажды уже обжегся, пытаясь избавиться от трупа лакея. И теперь наверняка подстраховался. Он не мог даже и представить, что у начальника Особенной части Департамента полиции есть знакомства под землей…

В три часа рогожцы вернулись и отпустили гостя в ближайшую пивную. Чуть позже появились долгожданные вести. Шайтан-оглы согласился на встречу. Она должна состояться в полночь у главного входа в Долгую пещеру. Пещера находится между окраиной Живодерной слободы и татарским холерным кладбищем; места все зловещие. Из Долгой то ли шесть, то ли семь выходов, и одним концом она соединяется с общей системой Даниловских каменоломен. Поймать там ночью местного обитателя невозможно. Главное условие встречи – Лыков должен быть один.

Сыщик прибыл в Живодерную слободу загодя. Москва не Питер, здесь ночью темно! Антон Решетов вывел его за околицу, ткнул пальцем в горизонт и сказал:

– Тебе туда.

И ушел ждать в пролетку, которую поставил за бойней. А надворный советник заковылял к пещере.

Он простоял возле лаза четверть часа. Ровно в назначенное время из-под земли показался колоссального роста детина.

– Ты один? – строго спросил он Лыкова.

– Один.

Парень просунулся назад и негромко свистнул. Послышались шаги, и наверх выбрался Шайтан-оглы.

– Здорово, Лыков!

– И тебе здоровья!

Сыщик и «иван» пожали друг другу руки, и татарин ухмыльнулся:

– Ловко ты нас тогда объегорил! Все решили, что тебя задавило. Некоторые, как Верлиока, даже погоревали! А ты вон жив-здоров, и к тому же фараон…

– Про Верлиоку последнюю новость слыхал? – поддержал разговор Алексей.

– На Сахалине он.

– Уже нет. Никифор сбежал оттуда в восемьдесят девятом в Японию. И там японцы его зарезали.