Убийство в Амстердаме

Абдельхаким, сидевший в кафе возле Центрального вокзала, смотрел на болельщиков в оранжевой форме, оранжевых шарфах и оранжевых головных уборах, иногда украшенных пластмассовыми копиями деревянных башмаков, ветряных мельниц или больших желтых кругов сыра, с выражением полнейшего безразличия, как скучающий западный турист смотрит на бесконечные народные танцы в какой-нибудь стране третьего мира. Мужчины в оранжевом, почти все белые, многие старше тридцати, танцевали джигу на вокзальной площади, пели кто государственный гимн, кто старинные детские песни, прославляющие голландскую доблесть, проявленную в годы испанского господства в семнадцатом веке.

Поскольку в Голландии национальная история практически вычеркнута из школьных учебников, многие дети почти ничего не знают о войне за независимость против испанской короны. Песни, сочиненные в ее честь, теперь кажутся такими же странными, как деревянные башмаки и ветряные мельницы, прикрепленные к головным уборам в качестве национальных символов, символов легендарного прошлого, тиражируемых для футбольных болельщиков и туристов. Абдельхаким, конечно, не видит в них ничего привлекательного.

Но мне было интересно знать, что он, как учитель, думает о голландской истории. Поэтому я спросил о его учебе в маленьком кальвинистском городке под Роттердамом, где его отец работал на сталелитейном заводе. Абдельхаким, худощавый молодой мужчина с орлиным носом, недоверчиво посмотрел на меня, и его взгляд напомнил мне о радикальных маоистах или троцкистах моих студенческих лет, одновременно высокомерных и настороженных. Этот взгляд как будто говорил: «Все люди, не познавшие истины, – идиоты, с которыми и разговаривать не стоит, но идиоты опасны, поэтому надо быть бдительным и постоянно готовым сражаться с идиотизмом».

Голландская история? Абдельхаким пожал плечами. «Много самодовольной болтовни. Много воплей о евреях. Не мусульмане изобретали газовые камеры. Почему же тогда евреев нужно было вывозить в Палестину?» Его ответ был печальным отражением того, что история сузилась до одного-двух сюжетов. Тень Анны Франк падает и на школьную программу. Но мне показалось, что мы слишком быстро закрыли тему, поэтому я спросил его, чему учат детей на уроках истории в его школе.

«Ложь, – сказал он, пристально косясь на меня одним глазом. – Сплошная ложь. Дарвинизм, например. Они ничего не говорят о креационизме. Они боятся приписать эволюцию Богу». Он чуть заметно презрительно фыркнул. «Может быть, они боятся походить на мусульман».

Мне показалось, что Абдельхакима не очень интересует история, по крайней мере, голландская история, которую он считает тривиальной. «Я преподаю историю только для того, чтобы заработать деньги», – сказал он. Интересовали его заговоры. Его теории были довольно обычными для определенных кругов: и сентября – результат еврейского заговора. Иначе почему в тот день четыре тысячи евреев в Нью-Йорке остались дома? Меня больше удивила его гипотеза, что первая высадка на Луну была сфальсифицирована агентами ЦРУ в Голливуде. На самом деле этого просто не было, утверждал он. Съемки проводил Стэнли Кубрик, известный еврейский режиссер. Позже агентов убили, чтобы стереть следы грандиозного мошенничества.

Абдельхаким родился в семье, которую нельзя назвать религиозной. Немного успокоившись, он рассказал, что вызывал тревогу у своих родителей, людей умеренных. Он был «черной овцой», «шел своим путем». Ни одна из его сестер не носит платок. Его политические убеждения – смесь обид, накопившихся у стран третьего мира («Запад считает, что может делать в мире все, что хочет, его интересуют только деньги»), и религиозного консерватизма: антидарвинистские взгляды, пуританское отношение к сексу. Он сказал, что женится на арабской женщине и воспитает своих детей в строгих мусульманских традициях.

Я захотел узнать, как он относится к тому, что он голландец. Как он себя ощущает? Гражданство, сказал он, для него ничего не значит. Важен только ислам. Он – мусульманин, живущий в Голландии. А как же голландские законы? Вступала ли когда-нибудь светская конституция в противоречие с шариатом? Никаких проблем, сказал он. Он может соблюдать конституцию. Он повинуется законам. Он останавливается на красный свет. Конечно, шариат, «будучи божественным, находится вне времени и, таким образом, вечен». Но, заметил он, «90 процентов голландских законов соответствуют шариату». Что касается оставшихся ю процентов, исламское уголовное право строже. «По законам шариата педофилы заслуживают смертной казни. В Голландии у них есть своя ассоциация». Ему это казалось забавным. Презрительную гримасу сменила насмешливая улыбка.