Убийство в Брайтуэлле

– Убийца. Так вы думаете, это убийство?

– Я думаю, мы имеем все основания предполагать, что мистер Хэмильтон не поскользнулся и не потерял равновесие, усаживаясь в ванну.

– Тогда по сути вы говорите то же, что и мой муж.

Инспектор покосился на меня.

– Кажется, вы наладили отношения с мистером Эймсом.

Я замялась. Несмотря на наши совместные усилия в последние дни, я по-прежнему не знала, в какой точке находятся мои отношения с Майло.

– У него благоприятная фаза, – вижала я наконец. – Никаких гарантий, что это надолго.

– Ясно. А что это значит для мистера Трента?

Я удивилась такому неожиданному повороту. Мне не очень хотелось обсуждать свои женские метания с полицейским, которого я едва знала. Но у меня уже было время понять, что, если инспектор Джонс о чем-то спрашивает, у него всегда имеются на то веские причины.

– Беседа начинает приобретать скорее личный характер, не правда ли, инспектор? – Я старалась говорить легко.

– Да, миссис Эймс, думаю, так.

Его тон свидетельствовал о том, что он ждет ответа. Я снова посмотрела в окно.

– Мне… я очень тепло отношусь к Джилу. И всегда относилась. Но в конечном итоге вышла замуж за Майло. Вот, пожалуй, и все, что можно сказать.

Действительно ли все так просто? Вряд ли. Инспектор Джонс был весьма проницателен и, видимо, уловил мою неуверенность.

– Полагаю, упомянутые джентльмены не склонны считать, что все так незатейливо.

Я посмотрела на Джонса.

– Возможно, вы и правы. Знаете, я поехала сюда к морю с Джилом, потому что часто думала, что было бы, если… Джил такой надежный. С Майло вы либо в раю, либо в аду, середины тут нет. Ну, вот я вам и ответила. – Я выдавила тусклую улыбку. – Наверно, вы решите, что я очень непостоянная женщина.

– Ничуть. Как показывает ваша явная склонность совать нос не в свое дело, вы очень решительная женщина. И умная.

– Благодарю вас, инспектор.

Комплимент, хоть и высказанный в несколько оригинальной форме, был мне приятен.

– Если позволите предостеречь вас, – так же миролюбиво продолжил Джонс, – я бы на вашем месте тщательно выбирал союзников.

Я внимательно посмотрела на него, озадаченная столь внезапным предупреждением.

– Несколько загадочное замечание.

– Я не собирался загадывать вам загадки, а только хотел сказать, что все очень запуталось, будьте осторожны.

Я нахмурилась. Чего-то он недоговаривал и точно не будет ничего разъяснять, по крайней мере, сейчас. Совет дельный. Не замечать опасности после сегодняшних событий было бы слишком неблагоразумно. Если кто-то убил Хэмильтона и отравил его жену… Я обмерла. Невероятно, как мне не пришло это в голову раньше. Скорее всего мне действительно лишь чудом удалось избежать неприятностей. Хэмильтона утопили, его жену отравили. Если кто-то заменил мой аспирин на снотворное, может быть, со мной тоже хотели расправиться.

– Инспектор, еще кое-что… – Я достала из сумочки тот самый пузырек с аспирином. – Кажется, меня тоже пытались отравить.

Джонс быстро посмотрел на меня и снова перевел взгляд на дорогу.

– Что вы имеете в виду?

– Вечером, когда арестовали Джила, я приняла две таблетки аспирина из этого пузырька и сразу же уснула. А утром была какая-то вареная. Я практически уверена, что тут не аспирин. Понимаю, звучит дико, но…

– Почему вы раньше не рассказали, миссис Эймс? – перебил меня инспектор.

Он перестал сдерживаться, и я почувствовала себя, как нашкодившая школьница перед строгим учителем.

– Право, я просто забыла. Тогда это казалось довольно абсурдным. У меня возникло лишь смутное подозрение, но теперь…

– Там еще остались таблетки?

– Да, несколько.

Джонс протянул руку, и я передала ему пузырек. Инспектор бросил его в карман.

– Я отдам их на анализ. Может, это не так уж и абсурдно, как вы полагаете.

– Но зачем кому-то меня травить? Какой смысл?

– На данный момент, миссис Эймс, довольно много деталей кажутся бессмысленными, однако постепенно они начинают утрачивать качество, – заметил инспектор.

После этого до самой больницы мы молчали. Когда я хотела выйти из машины, инспектор движением руки остановил меня.

– И последнее, миссис Эймс. – Выражение его лица по-прежнему было дружелюбным, но твердость взгляда и категоричность тона свидетельствовали о том, что сейчас он даст мне указания, которые подлежат неукоснительному исполнению. – До сих пор я был… великодушен, скажем так, поскольку вы мне симпатичны, к тому же, если честно, мое руководство косо смотрит на применение строгих мер к обеспеченным людям со связями за незначительные правонарушения. Но позвольте вас предупредить. Если вы или ваш муж еще раз решитесь на какие-то самостоятельные действия, я без колебаний приму необходимые меры для обеспечения как вашей безопасности, так и успеха расследования. Повториться это не может. Я ясно выразился?

– Кристально, инспектор.