Убийство в частной клинике. Смерть в овечьей шерсти

Хирург подошел к одной из полок и вернулся со шприцем, при виде которого у инспектора вырвался возглас ужаса.

— Господи помилуй! Томс, вы что, лошадиный барышник? Не хотите же вы сказать, что втыкали в несчастного эту страшную штуковину? Она же размером с огнетушитель!

Томс посмотрел на него и разразился смехом.

— Он ничего не почувствовал. Да, мы именно этим его кололи. Теперь понимаете: такой ловкостью рук не подменишь.

— Ваша правда! Уберите скорее. От его вида мне становится дурно. Гадкий, отвратительный, непристойный инструмент!

Хирург шаловливо кинул шприц Аллейну, тот поймал и, держа на вытянутой руке и тихонько ворча от отвращения, стал рассматривать.

— А вот тот, который мы использовали для других двух уколов, — объяснил Томс и, покопавшись в груде инструментов, извлек более знакомый непосвященным шприц для подкожных инъекций.

— Тоже не из приятных, но хотя бы не до такой степени. Им воспользовался доктор Робертс?

— Да… хотя нет. Инъекцию камфары сделала сестра.

— Это обычная практика?

— В порядке вещей. Как правило, такие уколы выполняют анестезиологи, но Робертс мог вполне по-просить сделать инъекцию сестру.

— Эта игла мне кажется довольно хрупкой. Полагаю, вы не переносите готовые к употреблению шприцы с места на место?

— Господи, с какой стати? Их заранее наполняют необходимым составом и выкладывают в операционной.

— Будьте любезны, наполните мне такой.

Аллейн подал хирургу маленький шприц. Тот налил в мерную мензурку немного воды, опустил в нее иглу и потянул назад поршень.

— Вот так. Если используется таблетка, полшприца выливают в склянку, растворяют лекарство и снова втягивают в шприц.

— Таким образом, вся операция занимает несколько секунд?

— Ну… таблетке требуется некоторое время, чтобы раствориться. В случае камфары и сыворотки состав был приготовлен заранее.

— Ясно. Можно посмотреть бутыль, в которой хранится сыворотка?

— Сыворотка хранится не в бутылях, а в ампулах строго определенного объема, которые потом выбрасываются. В операционной не допускается никакой небрежности. Если угодно, продемонстрирую вам, как все происходит.

— Вы очень любезны, мистер Томс. Боюсь, я показался вам несносным занудой и надоел.

Хирург принялся протестовать и, заявив, что гость его нисколько не утомил, удалился. А Аллейн, пока толстяк не вернулся, задумчиво прохаживался по операционной.

— Вот, — показал улыбающийся Томс. — Ампулы с маслом и камфарой. Эта с антитоксином гангрены. А это бутыль с раствором гиосцина. Все, как вы видите, снабжено ярлыками. Хотите, разложу на столе так, как требуется для операции?

— Да.

— Смотрите: ампулы здесь, сыворотка там. Тут бутыль с раствором гиосцина. Я решил, что ее вам тоже полезно увидеть. Работаем по старинке — лучше бы иметь раствор гиосцина в ампулах, но наша старшая сестра что-то вроде ископаемого.

— Я смотрю, бутыль почти полная.

— На мой взгляд, из нее взяли на одну инъекцию.

Аллейн отметил, что это совпадает с мнением Харден и той сестры, что прислали бригаде на подмену. Они заявили, что до операции бутыль была полной, но потом в ней поубавилось раствора как раз на один укол.

— К этой бутыли кто-нибудь имеет доступ? — неожиданно спросил инспектор.

— Что? Ах да… любой, кто работает в операционной.

— Отлейте мне немного, чтобы я отдал на анализ. — Аллейн достал из кармана маленький флакон, и Томс с озадаченным видом налил в него раствор.

— Полный. Так на чем мы остановились? Здесь один маленький шприц для инъекции камфары, а этот маленький — для гиосцина. Они вмещают каждый по двадцать пять минимов. Такой сэр Джон использовал для своей таблетки. А сюда положим громадину для сыворотки. В него влезает десять кубиков.

— Десять кубиков?

— Кубических сантиметров. Примерно сто шестьдесят минимов, — объяснил хирург.

— А сколько это в галлонах?

Томс посмотрел на инспектора так, словно тот задал вопрос по-китайски, и расхохотался.

— Ну, не настолько объемно. Сто шестьдесят минимов равняется двум с двумя третями драхмам. Ну что? Ведь это ясно как божий день.

— Не вполне, — возразил Аллейн. — Но надеюсь, что рассвет все-таки наступит. Вот я уже заговорил языком сестры Бэнкс. Какова крепость этого гиосцина?

— Четверть процента.

— И что это означает? На это дело должны были послать кого-нибудь поумнее, чем я.

— Не тушуйтесь. Это означает: один гран в одной и одной десятой унции воды.

— Вот это уже что-то. Надо поглядеть маленькие таблички, которые печатают в конце учебников по арифметике. Секунду. Прошу вас, мистер Томс, не говорите ни слова. Буду делать подсчеты.

Аллейн наморщился и стал проделывать какие-то невероятные трюки пальцами.

— Четверть в одном… нет, не пойдет. Не так. Фу-ты! Подождите-ка… — Инспектор вдруг широко открыл глаза и быстро-быстро заговорил: — Шприц на двадцать пять минимов содержит двадцатую долю грана гиосцина. А лошадиный насос — одиннадцать тридцать вторых грана. Вот! — закончил он гордо.

— Совершенно верно! — обрадовался Томс и хлопнул инспектора по спине. — Хвалю!