Убийство в частной лечебнице

— Ну да, — промямлил Томс, — неплохой. Хотя на самом деле страшная чепуха.

Он выглядел весьма сконфуженно.

— А сэр Джон видел этот спектакль? — небрежно спросил Аллейн.

— Э-э-э… нет, не видел.

— Вы обсуждали с ним какой-то эпизод?

— Нет. Я только упомянул про спектакль — ничего особенного.

Наступила долгая пауза. Томс насвистывал себе под нос.

— В течение всего этого времени, — наконец спросил Аллейн, — кто-нибудь из операционной бригады оставался один?

— Здесь?

— Здесь.

— Дайте вспомнить, — взмолился Томс. Аллейн дал ему вспомнить. — Н-нет… нет. Насколько я помню, мы все были вместе. Потом одна из сиделок показала Робертсу пост анестезиолога. Значит, остались сэр Джон, остальные две сиделки и я. Я пошел вместе с Мэриголд в операционную, поглядеть, что и как. Сэр Джон и вторая сиделка — хорошенькая — остались в предоперационной. Они там и были, когда я вернулся. Тут Робертс и я стали мыться, а сэр Джон тем временем пошел в операционную сделать свой укол гиосцина. Он всегда готовит и вкалывает его сам. Странная блажь. Обычно всю такую ерунду оставляют анестезиологу. Разумеется, в этом случае мы все страшно торопились. Пациенту не делали обычный укол морфия и атропина. Так, что там дальше… Дамы наши бегали туда-сюда, вроде так. Я помню, что эта… как ее там… — а, Бэнкс! — спросила меня, почему сэр Джон не пользуется аптечным готовым препаратом.

— И почему же?

— А-а-а… ну, наверное, потому, что он хочет быть уверенным в правильности дозы.

— А потом?

— Я пошел в операционную.

— Где присоединились к Филлипсу?

— Да. Он как раз в этот момент опустил таблетку в дистиллированную воду.

— Вы заметили маленькую трубочку — сколько таблеток в ней оставалось? Я просто хочу уточнить, понимаете?

— Разумеется. Но, видите ли, это же трубочка — содержимого ее не разглядеть, разве только заглянуть внутрь, да и тогда можно только догадываться. Но, конечно, там должно было остаться девятнадцать, потому что трубочка была новая.

— Откуда вы знаете, мистер Томс?

— Ну, так получилось, я увидел, что у него две трубочки, и что-то сказал ему насчет этого, а он ответил, что одна из трубочек уже пуста, так что он открыл другую.

— И что дальше было с пустой трубочкой?

— А черт ее знает… Наверное, он ее выбросил. Послушайте… того… э-э-э… как вас зовут?

— Аллейн.

— А-а-а. Так вот, послушайте, Аллейн, не придавайте, пожалуйста, никакого значения этой второй трубочке, ладно? Потому что это не имеет совершенно никакого значения. Все очень просто. Филлипс пользуется футляром для шприцев, в который помещаются две-три такие трубочки. Он, очевидно, использовал последнюю таблетку на предыдущей операции и забыл, что она была последней. Это так легко…

— Понимаю. Я ведь расспрашиваю, просто чтобы проверить.

— Да, но…

— Я сам, ради своей работы, хочу усвоить для себя каждое движение в этой операции, мистер Томс. Это страшно сложная и путаная штука, и я пытаюсь выучить ее, как урок. Вы помните, что говорили при этом?

— Н-ну… я пошутил что-то насчет этих двух трубочек… вроде как произнес, что больно жирно для сэра Дерека… а потом сказал, что Филлипс добавляет очень много воды.

— Это его смутило?

— Господи, конечно, нет. Я хочу сказать, что сэр Дерек всегда сохраняет достоинство. То есть он попросту заткнул мне рот. У него совершенно нет чувства юмора.

— Вот как? Вы вышли вместе?

— Да. Я пошел в предоперационную, а сэр Джон — на пост анестезиолога, чтобы сделать укол. Я вышел первым.

— Точно, мистер Томс?

— Ну да, — ответил Томс, широко раскрыв глаза. — А что такое?

— Я только хочу точно установить очередность всего происходившего. Теперь давайте посмотрим операционную, хорошо?

Томс еще раз толкнул вращающиеся двери своим упругим задом, и на сей раз инспектор Аллейн прошел за ним следом.

Операционная была вычищена до невозможности скрупулезно. Место, где царили кафель, хромированная сталь и белая эмаль. Томс повернул выключатель, и на миг огромная бестеневая лампа обрушила усеченный конус раскаленного света на белую поверхность стола. Операционная немедленно ожила, словно в ожидании пациента. Томс выключил бестеневую лампу и вместо нее зажег маленькое бра над столиком на резиновых колесиках, стоявшим у стены.

— Вот так все и было на той операции? — спросил Аллейн. — Все на тех же местах?

— Э-э-э… Да, по-моему, так. Да.

— Как лежал пациент?

— Головой сюда. На восток, по всем канонам. Ха-ха-ха…

— Понимаю. Возле стола стояла, вероятно, каталка?

— Ее сразу увозят, после того как пациента перекладывают на стол.

— Там, возле окон, столик, куда выкладывают шприцы?

— Верно!

— Не могли бы вы показать мне, где стоял каждый из вас, когда делали каждый конкретный укол? Погодите-ка… я набросаю план… Память у меня безнадежная. Черт, где мой карандаш?

Аллейн раскрыл записную книжку и вытащил из кармана маленькую складную линейку. Он промерил пространство на полу и сделал крохотный планчик, где отметил расположение операционного стола и столика на колесах. Затем нанес на план положение врачей и сестер, как ему рассказывал Томс.