Убийство в Чесапикском заливе

Мне ничего не оставалось, кроме как пробормотать что-то невнятное, мол, я понимаю. Судорожно соображая, что бы еще сказать, дабы заполнить неловкую паузу, последовавшую за этим кратким диалогом, я вспомнила о приближающемся родительском уик-энде. Со светской непринужденностью я высказала предположение, что девочки, несомненно, полны радостных ожиданий, на что последовал ответ: «да». Затем, зная, что к родительскому уик-энду приурочены ежегодные двадцатичетырехчасовые состязания между «Королевой Мэриленда» и «Чесапиком» — копией другого почтового парусника, принадлежащего школе Святого Хьюберта, я сделала реверанс в сторону Сисси Браун, выразив надежду, что кубок завоюет ее команда.

Девушки ушли. Я сменила дорожную одежду на костюм, надела замшевые туфли на низком каблуке и направилась в Главный Корпус.

Проходя мимо церкви, я покосилась на распахнутую дверь в надежде увидеть того самого незнакомца, но его там не оказалось, и я пошла дальше.

Кабинет Эллен Морни, как и все остальные помещения, занимаемые школьной администрацией, находился на первом этаже, за залом для занятий. Оттуда хорошо просматривались учебные корпуса, гимнастический зал, дортуары, равно как и старинная церковь. Он был именно таким, каким и подобает быть кабинету директрисы привилегированного учебного заведения — достаточно строгий, однако не оставляющий сомнений, что его хозяйка — женщина. Красивый письменный стол, с отделанной кожей крышкой; изящные кресла и диван с низким столиком на медных ножках, дорогие шторы на окнах и множество фотографий, запечатлевших наши с Эллен школьные годы, а также триумфы «Королевы Мэриленда».

Однако, переступив порог кабинета, я попросту не заметила всего этого великолепия; мои мысли были сосредоточены на Нэнси, которая, едва завидев меня, вскочила с места и бросилась мне на шею, шепча: «Маргарет…»

Я была потрясена, увидев бледное, осунувшееся лицо Нэнси, но не подала вида; все, что меня беспокоит, я выясню позже, когда мы останемся одни.

Именно находясь здесь, в начальственном кабинете, вместе с напряженно-молчаливой Нэнси и Эллен, державшейся с несвойственными ей непринужденностью и дружелюбием, я неожиданно для себя поняла, что прекрасно разбираюсь в хитросплетениях школьного бытия, что помню издавна укоренившиеся здесь традиции и правила, знаю, что дозволено, а что — нет.

Для начала мы поговорили о Нэнси, о предстоящих в субботу соревнованиях по планеризму, о намечаемой летом поездке с внуками в Эдгартаун; я поздравила Эллен с выступлением на съезде НАШП, она в свою очередь похвалила попавшуюся ей на глаза одну из журнальных статей о планерном спорте, где упоминалось мое имя. Я заметила, как передергивалось ее лицо всякий раз, когда Нэнси называла меня «Маргарет», но я не собиралась ей объяснять, что обращение «бабушка» претит моей решимости держаться до последнего и не позволять себе превратиться в старуху. Нэнси и ее брат твердо усвоили, что обязаны обращаться ко мне не иначе, как «Маргарет».

Когда все эти пустопорожние темы были исчерпаны, мы наконец заговорили о главном — о гибели Мэри Хьюз.

Удушение нельзя назвать легкой смертью. Ни Эллен, ни я не касались подробностей гибели Мэри, но в конце концов она все-таки кое-что рассказала. По ее словам получалось, будто Мэри пошла в церковь звонить к вечерне. Поднялась на колокольню, размотала веревки и, держась за них, почему-то полезла на перила. Но, видимо, потеряла равновесие и упала. При этом веревка каким-то образом захлестнулась у нее вокруг шеи. Одна из старшеклассниц, в обязанности которой входит открывать центральную дверь и считать воспитанниц, явившихся на вечернюю молитву, первая обнаружила труп Мэри и от страха лишилась чувств, так что пришлось вызывать к ней «скорую помощь».

Я узнала, что Мэри из бедной семьи, живущей в Норфолке (штат Виргиния). Ее отец — морской офицер невысокого ранга.

— У нее не все ладилось, — поспешила добавить Эллен, — как с учебой, так и во взаимоотношениях с соученицами.

Я почувствовала, как снова напряглась сидевшая рядом Нэнси, хотя и не видела ее лица. Кажется, Эллен ничего не заметила.

— Но ситуация начинала меняться к лучшему, — сказала она, сопроводив свои слова красноречивым жестом, долженствовавшим означать, что так распорядилась судьба, которую никто не в силах изменить. Так уж устроена жизнь, и с этим надо смириться.

К чести Нэнси надо сказать, что она продолжала сидеть неподвижно, словно каменное изваяние, уставившись на сплетенные пальцы своих рук.

Наша беседа грозила принять неприятный оборот. Эллен, конечно же, мысленно сравнивала Мэри Хьюз со мною в те далекие школьные годы — это отчетливо читалось в ее глазах. В первые два года у меня тоже были трудности с учебой. В частных начальных школах обучение поставлено значительно лучше, чем в муниципальных, поэтому на первых порах почти все мои соученицы существенно превосходили меня в знаниях.