Убийство в долине Нейпы

Большая луна висела над Майакамскими горами. Подумалось: «Такая луна, говорят, к урожаю. Надеюсь, и мне — к добру». Однако сейчас ее бледный свет мог меня выдать, и поэтому, пересекая лужайку, я старалась держаться в тени, отбрасываемой эвкалиптами и оливами. Один дежурный полицейский похаживал возле патрульной машины, припаркованной у входа в монастырь. Второй полулежал на раскладном стуле под самой аркой. Они болтали и покуривали при свете, падавшем на них из патрульной машины. Оставалось лишь надеяться, что кроме этих двух других полицейских поблизости нет. Я старалась не ступать на покрытую гравием подъездную дорогу — камушки могли захрустеть у меня под ногами. Но в конце концов мне все-таки пришлось пересечь дорогу — иного пути не было. Не спуская глаз со стражей порядка, которые, к счастью, повернулись ко мне спинами, я вышла из спасительной тени и перебежала через дорогу так, что гравий лишь едва прошуршал. Теперь мне предстояло выйти на тропинку, ведущую к зданию со стороны виноградника, и через заднюю дверь разливочного цеха проникнуть в монастырь. Во время нашей с Брайантом экскурсии мы попали в монастырь именно таким путем. Я добралась до тропинки и, несмотря на всю мою осторожность, все же дважды споткнулась о виноградные корни, здесь и там выступавшие из земли. Неподалеку, примерно в ста метрах, смутно вырисовывался силуэт хозяйственного склада — темная громада в окружении виноградных кустов. Я испытывала сильное беспокойство, ибо знала, что именно там находится квартира Роланда Груннигена. Дважды мне померещились голоса сборщиков, живущих на первом этаже. От страха, что в темноте я могу на кого-нибудь наткнуться, меня пробирал озноб. Воображение рисовало встречу с убийцей, и я готова была отказаться от своей затеи и вернуться в дом.

Но так или иначе, в конце концов я добралась до двери и с облегчением вспомнила, что в ней нет замка, а только задвижка. Дверь, однако, чуть не расстроила мою затею. Поскольку ее годами не ремонтировали, она осела, и стоило мне ее отворить, как раздался скрежет дерева по каменному полу. Наверное, этот звук был не так уж и громок, но мне показалось, что все здание с грохотом рушится. Дважды я замирала на месте, едва дыша, будучи уверенной, что полицейские появятся здесь с минуты на минуту. К счастью, никто не появился. Тогда я толкнула дверь смелее, приоткрыла ее на фут и осторожно протиснулась внутрь.

Переступив порог, я оказалась в непроницаемой тьме. Однако когда глаза привыкли к темноте, я заметила маленькую красную точку, мигавшую довольно высоко слева от меня. Я подняла руку — замигал второй огонек, чуть подальше, справа. Я знала, что сенсорные датчики работают автономно, даже когда сигнализация отключена. Я продолжала стоять не дыша. Тишина. Ни звонков, ни сирен. А вдруг существует какое-то устройство, благодаря которому сигнал о моем вторжении в охраняемую зону уже поступил на некий полицейский монитор? Я ждала. Если это так, то наверняка те двое патрульных уже бегут сюда. Но прошла минута, возможно две, и я вздохнула с облегчением.

Конечно, меня беспокоило мерцание моего электрофонарика, но не могла же я себе позволить споткнуться об ящик с бутылками или по неосторожности сшибить бутылку с ленточного транспортера, который, как мне помнилось, тянулся через весь цех. Направив свет книзу, я благополучно прошла вдоль транспортера, хотя чуть не наткнулась на гору ящиков с пустыми бутылками. А затем рискнула и без света добралась до входа в лоджию. Дверь легко растворилась. Бог, видимо, услышал мою молитву, и по другую сторону двери никого не оказалось. В лоджии было темно хоть глаз выколи. Я оглянулась на залитый лунным светом монастырь — казалось, он не таил в себе никакой угрозы. В самом центре двора негромко лепетал фонтанчик, под аркой мерцали сигареты полицейских. Силуэты двух мужчин были по-прежнему видны на фоне освещенной кабины патрульной машины. До меня доносилось невнятное бормотание их радиоприемника.

Уверенная, что они не могут меня увидеть, я пробиралась по лоджии на ощупь, шаря рукою по стене, в надежде найти ручку двери, ведущей в главную контору. Я старалась действовать абсолютно бесшумно и слышала только тяжелые удары собственного сердца. Я подумала, что если моя рука вдруг коснется чей-то руки или тем более лица, то я онемею от ужаса и даже не завоплю. Наконец я ощутила под рукой гладкую полированную поверхность двери. Спокойно открыв ее, я проскользнула в холл, где была лестница, ведущая на второй этаж. Нащупала на стене выключатель, но свет зажигать не стала. Окон здесь не было, но если один из богноровских сыщиков отправится в обход, он обязательно заметит пробивающийся из-под двери свет.