Убийство в «Долине царей»

Когда Черепов вошел в холл, захлопнулись сразу три двери. Этого еще не хватало! — за ним следили, его «вели», и не в открытую, а исподтишка. Взглядом детектив успел лишь схватить дверь Частисветовых. Впрочем, иссиня-черная ведьма могла караулить беспутного мужа. «А кто у меня сосед справа?» — подумал Черепов и решительно постучался. Ему не ответили, хотя свет пробивался из всех щелей и распалял любопытство. Черепов вспомнил, что молчание — знак согласия, и вошел. Старый дед развалился в кресле-качалке и делал губами «тпру-у» каждые десять секунд. «Слава Богу, жив пока! Будить — не будить?» — погадал детектив и разбудил недрогнувшей рукой.

— Добрый вечер, я — следователь. Вы не слышали какого-нибудь шума, возни под окнами две ночи назад?

— Чего? — спросил дед.

— Шума, говорю, не слышали?! — закричал Черепов в стариковское ухо.

Но дед опять взялся останавливать несуществующую клячу, безразличный к гостю и алчный до покоя.

«Так и второе пришествие проспит. Обломов какой-то, а не дед. Я в его годы буду за девками бегать, а он уж на боковую!» — пожалел его Черепов и, приоткрыв дверь, выглянул в коридор, в надежде сейчас отловить с поличным тех, кто шпионит за ним. Но коридор спал в лучших, традициях ночи, если не считать, что в номер Ничайкиной, крадучись и озираясь, как два отпетых бандита, зашли Частников и Чудачкава на цыпочках. Тотчас повернулся ключ, и опять все стихло, хотя и без них не шумело.

Детектив, не мешкая, последовал примеру двух литераторов с той только разницей, что у замочной скважины присел и засунул в нее глаз. Преступная троица держала совет, но о чем — оставалось гадать. Черепов вынул глаз и всунул ухо. Замелькали обрывки фраз, замельтешили слова, поскакали звуки. Черепов настроил мозг на дешифровку и осмысление. Частников убеждал, Ничайкина оспаривала, отбрыкивалась словами и междометиями. Наконец удалось кое-что разобрать цельным отрывком.

— Подумаешь! — сказал Чудачкава. — Одним детективистом больше, одним меньше. Никто бы и не заметил.

— Он играет с нами, а мы сыграем с ним по-крупному, — сказал Частников.

Я не бирюлька какая-нибудь, — сказала Ничайкина.

— В этом-то и дело, — согласился Частников.

На минуту все притихли, потом Чудачкава сказал:

— Хорошо, я согласен участвовать в уничтожении. Только пусть он не носит сопливые платки к столу. Они ему не помогут.

— Один за всех и все за колхоз! — сказал как будто обрадованный Частников.

— Спокойной ночи, — ответила Ничайкина, выпроваживая заговорщиков.

Черепов опрометью бросился в свой номер, заперся и замер под дверью, как мышка. Отдышавшись, он решил еще раз осмотреть фортку и сделал очевидный вывод, что из нее не могли выбросить труп на газон, разве что сильно размахнувшись и не промахнувшись, так как периметр этажа опоясывал балкон. По балкону скакали и плясали капли, уже загубившие сыскное дело на этом участке сыска.

Детектив с несвойственной ему прежде злостью захлопнул форточку кивком головы, минут пять побродил по комнате среди кресел и стульев, обдумывая план нового дня, и собрался спать, ничего не надумав. Когда он взбил углы подушки и снял покрывало, то обнаружил, что горничная не перестелила за покойным белье. Как ответная реакция, в мозгу засвербило и щелкнуло: убийца — женщина! Интуитивно Черепов всегда был готов помериться силой с этими лживыми натурами по-пионерски, а теперь вспомнил пронзительный, пронзающий взгляд горничной — и словно пелена спала. Почему бы не она с собственным ключом? Чернилов не ждал от глухонемой подвоха, чем сильно упрощал ее задачу. Горничной же никакие допросы и суды не страшны, если она не умеет читать. Впрочем, объяснила она Черепову на пальцах, что глухонемая, на тех же пальцах сознается и в содеянном. Кстати, в номере Ничайкиной стоит ваза, а в этом номере нет. Уж не ваза ли орудие убийства? В этом случае осколки на газоне не смоет даже кислотный дождь…

Черепов разделся, погасил свет и юркнул под одеяло. И тут что-то очень острое врезалось в зад. Первой мыслью было схватиться за пистолет, но детектив не доверял первой попавшейся мысли. Одну руку он резко выпростал к выключателю ночника, другой выдернул «занозу» из ягодицы. На ладони появилась серьга в каплях крови. «Золотая ли? Не подделка? — пронеслось в голове. — Завтра проверю. И заодно поищу владелицу по ушам. Но каков Чернилов при жизни! Я думал о нем лучше». Впрочем, тут же пришел на память случай из практики, когда бандит и бандитка, прибив топором жертву, полюбили друг друга на месте преступления, из-за чего и попались со временем. «Ой! — пронеслось опять со скоростью экспресса. — А если кончик был вымазан кураре или мышьяком?..»

Не зная, чем еще заняться на сон грядущий, Черепов прислонил к стене ухо и подслушал такой разговор в номере Частисветовых:

— Явился — не запылился! Иди к нему и живи с ним.

— Да ему самому жить негде.

— Вот и слоняйтесь вместе по улицам…

«Очень важный разговор», — решил детектив…

С серьгой в кулаке и с тоской в животе Черепов заснул. Беспокойный Чернилов мельтешил перед ним во сне, угощал пирожками с капустой и беляшами с отравой…