Убийство в доме на холме

– Ага, – ответила Джейн, ставя на стол яблочный пирог. – Глория посоветовала мне посмотреть объявление о помолвке в газете. Скажу тебе честно, в невесте нет ничего особенного, но когда твоя семья распоряжается миллионами, на тебя кто угодно позарится.

– Бабушка! – со смехом пристыдила ее Нэнси. – Я ничуть не сомневаюсь, что она девушка самая что ни на есть красивая и нашла себе парня, который ее правда любит.

Лицо Джейн приняло скептическое выражение.

– Может, ты и права… Только я не думаю, что узнать ее фамилию было таким уж трудным делом. К тому же мы увидим и Люси Рот.

– А это еще кто? – с любопытством спросила Нэнси, в отличие от бабушки не столь посвященная в последние деревенские сплетни, и набросилась на десерт.

– Жена Гарри Рота, старшего сына. Вероятнее всего, они познакомились в Париже, где он на тот момент работал. У них закрутился бурный роман, и в Рот-Лодж они возвратились уже после женитьбы. Глория сказала, что семья, по общему мнению, осталась этим не очень довольна. Хотя Люси женщина весьма гламурная. Я видела ее однажды, когда она ехала на машине по деревне, – ни дать ни взять фотомодель. Бьюсь об заклад, что и одежка на ней будет сносгшибательная. Нам надо позаботиться, чтобы ты тоже выглядела на все сто.

Нэнси терзали сомнения. Да, она была высокой и стройной, но вот гламурной ее вряд ли кто-нибудь бы назвал. Она опустила взгляд на свою шерстяную юбку, оглядела джемпер и вдруг испугалась, что окажется на этом званом вечере совсем не к месту. Зря она, наверное, согласилась.

Джейн заметила, что внучка вдруг умолкла.

– Да не переживай ты так. Когда я над тобой хорошенько поработаю, ты станешь настоящей королевой бала.

* * *

После ужина они поднялись в комнату Джейн, выходившую на фасад коттеджа. Спальня Нэнси с ее покатой крышей располагалась в задней части дома, из нее открывался вид на их небольшой квадратный сад. Бабушка взялась за содержимое двух своих шкафов, а внучка присела на кровать. В молодости Джейн следовала моде и неизменно хранила все свои любимые вещи.

– Жаль, что ты настолько выше меня, – со вздохом произнесла она. – Как-то я не уверена, что нам что-нибудь из этого подойдет. Хотя… Слушай, мне в голову пришла одна мысль.

Она повернулась и посмотрела на Нэнси.

– Ты его надеть, вероятно, не захочешь, но смотреться на тебе оно будет потрясающе.

– О чем это ты?

Джейн ткнула пальцем в верхнюю полку шкафа.

– Видишь вон ту коробку? Если можешь, дотянись до нее и сними.

Нэнси выполнила просьбу, положила коробку на кровать и немного закашлялась от поднятой ею пыли. На пару с бабушкой они склонились и заглянули внутрь. Там лежало золотистое платье.

– Оно принадлежало твоей матери, – тихо сказала Джейн. – Она оставила его здесь, когда…

Фраза повисла в воздухе, Джейн прочистила горло и добавила:

– А я его сохранила… Для тебя.

Нэнси не сводила глаз с платья. Золотистое, до колен, обильно шитое бисером, оно выглядело поистине прекрасным.

– Принадлежало моей матери, – повторила она, не в состоянии точно определить одолевшие ее чувства.

Вещей Саманты Хантер у нее было совсем немного, хотя на чердаке до сих пор хранилось ее свадебное платье. А это золотистое она явно не захотела брать с собой, когда бежала из дома, бросив шестилетнюю дочь. Раньше Нэнси это платье никогда не видела. Хотя, вероятно, просто не особо расспрашивала бабушку о матери. Когда умер отец, всего через четыре года после бегства Саманты, Нэнси надеялась, что мать приедет на похороны и объяснит, почему уехала, бросив единственного ребенка, но этого так и не случилось.

Нэнси знала, что отец пытался найти жену. Об этом рассказала Джейн, когда внучка поинтересовалась, однако ему удалось выяснить лишь, что Саманту видели садившейся на поезд в Лондон, после чего ее следы терялись. Затем отец обратился за помощью в полицию, но поскольку она оставила записку, предупредив о своем отъезде, там тоже не смогли ничего сделать. И Саманта Хантер в Дэдли-Энде больше не появлялась.

Подростком Нэнси решила забыть о женщине, которой на нее явно было наплевать, и отказалась от любых попыток не только найти ее, но даже о чем-то таком думать. Пару лет назад попыталась ее погуглить, но, не отыскав даже ее странички на «Фейсбуке», приказала себе окончательно вычеркнуть Саманту из памяти. Зацикливаться на том, по какой причине сбежала мать, не имело никакого смысла – уехала и уехала, на том и конец.

Куда мучительнее Нэнси воспринимала смерть отца. Потому что знала, как он ее любил, как она сама его любила, как они вместе любили книги и их драгоценный магазин, превращавший их в одно целое. А еще потому, что тот несчастный случай потряс всех до глубины души, но при этом так и остался загадкой. У нее было слишком много вопросов, но лишь на очень немногие из них нашлись ответы.

Нэнси чувствовала себя сиротой, хотя формально ею и не была.

– А оно вообще мне подойдет? – поинтересовалась она показав на прекрасное платье.

– С прической каре ты будешь выглядеть настоящей флэппершей.

Нэнси потрясенно посмотрела на бабушку:

– Кем?