Убийство в доме номер четырнадцать (СИ)

  - Что? - доктор не ожидает и не требует такой поддержки для своего монолога.

  - Я хотел спросить, двух граммов, то есть одного порошка для человека не будет достаточно, чтобы?..

  - Может быть, но без гарантии... Э-э...

  Разговор постепенно сходит на нет, и доктор, собрав свой чемоданчик, оставляет Тома наедине с местом преступления.

  Где-то, должно быть в соседней квартире, часы пробили пять раз. Дождь за окном остается прежним, но, кажется, кто-то приоткрыл диафрагму и сильно уменьшил экспозицию, отчего черно-белая картинка осенней улицы размылась и заметно потемнела. В доме напротив имеется всего два этажа, но высотой здание не уступает своему соседу под номером четырнадцать. Витрины первого этажа наглухо закрывают деревянные жалюзи, на вывеске над ними значится: "Элмар и Ко. Оптовая торговля бумажными товарами". На уровне второго этажа выделяется словно пропущенная через стекло светофильтра желто-красная надпись: "Предсказание судеб Мадам Захира". Кроме этой картины в комнате художника имеется и множество других. Но только эта выглядит законченной, в чем, конечно, нет никакой заслуги покойного мсье Маршанда. По всей комнате в беспорядке валяются карандашные наброски, неразборчивые этюды каких-то уличных пейзажей сложены неряшливой стопкой на столе, несколько портретов, пожалуй, чересчур авангардистских для понимания Тома стоят на подрамниках вдоль стен. Один из портретов... может и он несколько э... но, во всяком случае, эта картина уже явно близка к своему завершенному виду. На холсте девушка у окна в свете луны. Тома почему-то готов поклясться, что окно на картине и в реальности одно и то же. В нарисованном окне только луна и больше ничего, а в настоящем - только дождь, улицу и дом уже скрыли сумерки. Внизу хлопает дверь и чьи-то шаги тревожат скрипучую лестницу. Сержант не без основания предполагает, что домой вернулся кто-то из жильцов, но ведь возможно и такое, что это убийца несчастного художника поднимается по старым деревянным ступенькам. Как известно, убийцу всегда непреодолимо влечет на место преступления. Кто же это? Точно не лысый сапожник.

  С сапожником, обитателем мастерской и небольшой квартирки в первом этаже, Тома уже успел переговорить, но тогда решил не вдаваться в подробности, а только выяснил, кто проживает в доме. Кроме сапожника, Филиппа Вида, на первом этаже, в другой квартире с окнами во двор, живет мадемуазель Элен Дерокле. Она студентка консерватории, и Тома почему-то сразу представил себе, как худая девица в очках по выходным сводит с ума страдающего от похмелья соседа звуками, извлекаемыми из кларнета. Хм, почему именно кларнет, а не пианино? Еще она работает продавщицей в модном магазине, где-то там, рядом с консерваторией, на другом берегу Сены.

  На втором этаже раньше жила хозяйка дома, мадам Шульц, со своим мужем. И дом тот, который напротив, тоже принадлежал ее мужу, в нем располагался кинотеатр и кафе, но когда Рудольф Шульц неожиданно покинул свою супругу, впрочем, не только ее, с этим миром он тоже расстался. После его смерти Мадлен Шульц обнаружила несколько большее количество долговых обязательств своего супруга, чем имелось средств на его счету в банке. Кинотеатр и кафе пришлось продать, и только пара комнат над теперешним складом "Элмар и Ко" нынче остались в собственности мадам Захиры, то есть мадам Шульц, то есть... хотя вы, наверно, уже сообразили, что это одно и то же лицо. Сейчас прорицательница живет на третьем этаже, в квартире рядом со студией художника, а второй этаж ныне занимают супруги Обри. Эдуард Обри преподает мертвые языки в школе в паре кварталов вниз по улице, Сесиль Обри - домохозяйка лет тридцати с хвостиком, встречи с ней Тома каким-то чудом пока избегал. Сесиль, со слов сапожника, обитающего при входе, могла сообщить любому столько непроверенных сведений, что, к примеру, инспектор Бланшар, в конце концов, предпочел сбежать от нее, велев сопровождавшему его стажеру не выпускать мадам Обри из своей квартиры "в интересах следствия".

  Звуки шагов уже миновали площадку второго этажа и продолжают приближаться. Тома находит силы, чтобы неторопливо, но решительно двинуться навстречу. Несомненно, мсье Беноа - настоящий герой этого рассказа, хотя сам себя героем он не считает. Он не считал себя героем даже в прошлом году, когда ему случилось стоять в оцеплении и ждать, пока не сдадутся вооруженные грабители, захватившие отделение банка. Что ж, скромность украшает Тома, а бесстрашие, оно сержанту еще пригодится, но чуть позже, не сейчас. По ступенькам на третий этаж поднимается мадам Шульц. В доме номер четырнадцать она всегда - мадам Шульц, несмотря на это, дар предвидения будущего и здесь остается при ней. Взглянув на фигуру Тома в освещенном проеме двери квартиры покойного художника, пожилая полная дама лишь кивает на приветствие вежливого полицейского и, отперев свою дверь приглашает:

  - Входите, молодой человек, я полагаю, вы здесь вместо господина инспектора? Бедный Гастон! И что, инспектор кого-то подозревает в убийстве? Входите, входите, я сварю вам кофе.