Убийство в доме номер четырнадцать (СИ)

  Ладно, что тогда получается? Порошки Гастону подбросили вчера, Тома смотрит на часы, нет, уже позавчера. Почему именно позавчера, а не на прошлой неделе? Это как раз понятно, их сунули уже в почти пустую коробку, забрав еще оставшееся там снотворное. Ведь доктор сказал, что нужно выпить сразу два порошка, и, видимо, художник и пил по два порошка веронала, чтобы наверняка одолеть бессонницу. Что это значит? Это значит, что убийца знал сколько снотворного принимает за один раз мсье Маршанд. И еще это значит то, что подбросил яд кто-то из жильцов дома, тот, кто в любой момент мог воспользоваться ключами из ящика под лестницей.

  Беноа ловит себя на том, что мысленно поднимает вверх указательный палец, как бы говоря: "Вот так!"

  Дальше. Что у нас дальше? Если верить сапожнику, мадемуазель Дерокле не имела возможности подбросить яд. Это если ему верить, хотя, похоже, мсье Вида в случае чего может и солгать ради своей соседки. Еще Элен могла забраться в оставленное открытым собственное окно на первом этаже. Однако если у нее есть свидетели, готовые подтвердить... Если она была на работе, то такие, наверняка, найдутся.

  Кто у нас следующий? Какая разница? Все остальные имели возможность убить художника. И потом с этими привидениями. Скорее всего этот туман напускает мадам Захира. Для чего? Для рекламы? Старуха договорилась до того, что хотела убедить сержанта в полной нелепости, мол, художник, влюбившись в прекрасное привидение, сам выпил яд, чтобы иметь возможность общаться на равных с объектом своей страсти. Картина. Да, картина с девушкой у окна... Конечно. На картине Гастона, светловолосая девушка в легком темно-голубом платье. Волосы ее в полумраке кажутся пепельными и глаза, невероятно большие... Мари? Привидение.

  Хм, мадам Шульц, кажется, не так проста... то есть она может быть не просто сумасшедшей. Ведь в призраков, похоже, верят все жильцы дома. Элен? Не верит, или не хочет о них говорить?

  Беноа садится на кровати и смотрит в ночной сумрак улицы. Стоп! Кинотеатр! А что если старуха каким-то образом крутит своим квартирантам кино о привидениях, направляя на их окна луч проектора? Да! А окна Элен выходят во двор, и она этот фильм посмотреть не может. Все сходится!

  Что-то изменилось, наверное, луна совсем скрылась за тучами, тени от света фонаря за окном стали резче. Правила беллетристики обязательно предписывают, чтобы в такой момент пламя горящей свечи дрогнуло, а то и вовсе погасло. На столе посреди комнаты нет никакой свечи, и одинокую лампочку под потолком в бумажном абажуре Тома не зажигал. Зато по коже у полицейского, как положено, по спине, отчетливо и торопливо пробегают мурашки, когда девушка... Девушка! Застывший, хорошо хоть не с открытым ртом, сержант не может ее описать, все эпитеты смешались в его голове, он смотрит в широко распахнутые глаза и больше ничего не видит вокруг. Гостья, кажется, тоже удивлена.

  Чувствуя себя полным идиотом, Беноа заставляет неуклюжего, ошарашенного типа, в которого сам только что превратился, отвести взгляд от поразительных глаз девушки. Сержант смотрит сквозь стекло на окна салона предсказаний мадам Захиры. В темных окнах провидицы не сверкает и не пляшет огоньком объектив кинопроектора. Это не кино. Да и не бывает в кино у актрис таких глаз.

  - Здравствуйте, - охрипшим чужим голосом говорит Тома. Он разговаривает с привидением! Или это сон? Девушка улыбается и кивает ему. Боже, какой он осел! Как она может здравствовать? Беноа чувствует, что уши его отчаянно краснеют.

  - Вы только не пугайтесь. Вы здесь случайно оказались? Да? А где Гастон? Вы его друг? Ой! - это полупрозрачная гостья замечает на стуле китель и фуражку Беноа.

  - Мадемуазель, мне очень жаль. Если вы позволите... - теперь полицейскому ко всему прочему предстоит рассказать девушке о смерти художника. Вместо "художника" чуть не сказал "ее приятеля", но стоит ли делать такие выводы, основываясь только лишь на одном уже покрытым пылью портрете, стоящем у стены? Путанный и бессвязный вихрь из мыслей и чувств проносится у сержанта... Где? В душе, в голове, в сознании? Разве это важно? Мне ровным счетом ничего не стоит с пунктуальностью любительского "кодака" отобразить эти самые чувства и мысли, тем более что все они написаны у Тома на лице крупными буквами. Можно рассказать и о том, как молодые люди сперва смущаются, судорожно подбирая слова, потом осторожно выспрашивают друг друга, исподволь с интересом рассматривая собеседника, а еще через какое-то время уже болтают о...