Убийство в доме викария

— Я беру «фиат», Мэннинг, — сказала она. — Заведите мотор, пожалуйста.

— Сию минуту, мисс.

Он подошел к двухместной спортивный машине и поднял капот.

— Можно вас на минуту, мисс Протеро? — сказал Слак. — Мне необходимо знать, кто где был вчера во второй половине дня. Простая формальность, не обижайтесь.

Летиция смотрела на него, широко раскрыв глаза.

— Я никогда в жизни не замечаю, который час!

— Насколько я знаю, вы ушли из дому вчера вскоре после ленча?

Она кивнула.

— А куда, разрешите узнать?

— Играть в теннис.

— С кем?

— С семьей Хартли Напье.

— Из Мач Бенэма?

— Да.

— А когда вы вернулись?

— Не знаю. Я же вам сказала, что никогда не знаю, который час.

— Вы вернулись, — сказал я, — около половины восьмого.

— А, верно, — сказала Летиция. — Прямо в разгар представления. Анна в истерике, а Гризельда ее утешает.

— Благодарю вас, мисс, — сказал инспектор. — Это все, что я хотел узнать.

— Странновато, — сказала Летиция. — Все это удивительно малоинтересно.

Она пошла от нас к «фиату».

Инспектор украдкой дотронулся до своего лба и шепотом спросил:

— Что, малость не в себе?

— Ничего подобного, — сказал я. — Но ей нравится такой казаться.

— Ладно. Пойду, допрошу прислугу.

Заставить себя полюбить инспектора Слака — свыше сил человеческих, но его кипучую энергию нельзя не одобрить.

Мы расстались, и я спросил у Ривза, где я могу найти миссис Протеро.

— Она прилегла отдохнуть, сэр.

— Тогда я не стану ее беспокоить.

— Может, вы подождете, сэр, я знаю, миссис Протеро хотела обязательно с вами повидаться. Она сама сказала, за ленчем.

Он провел меня в гостиную, включил свет — занавески были опущены.

— Какие печальные события, — сказал я.

— Да, сэр. — Голос дворецкого звучал холодно, хотя и почтительно.

Я взглянул на него. Какие чувства кипят под этой маской бесстрастия? Может быть, он знает что-то, но не говорит? Трудно найти что-либо более неестественное для человека, чем маска вышколенного слуги.

— Еще что-нибудь угодно, сэр?

Мне почудилось, что за этим привычным выражением таилась хорошо скрытая тревога.

— Нет, ничего, — ответил я.

Мне не пришлось долго ждать — Анна Протеро вышла ко мне очень скоро. Мы поговорили о некоторых делах, а потом она воскликнула:

— Какой чудный, добрый человек доктор Хэйдок!

— Лучший из всех, кого я знаю.

— Он был поразительно добр ко мне. Но у него такой грустный вид — вам не кажется?

Мне как-то не приходило в голову называть Хэйдока грустным. Я немного подумал.

— Мне кажется, я этого никогда не замечал, — сказал я.

— И я тоже, до сегодняшнего дня.

— Порой наши собственные горести обостряют наше зрение, — сказал я.

— Как это верно. — Она помолчала и сказала: — Мистер Клемент, одного я никак не могу понять. Если мужа застрелили сразу же после моего ухода, то почему я не слышала выстрела?

— Полиция полагает, что выстрел был сделан позже.

— А как же записка — там стоит 6:20?

— Возможно, эти цифры приписаны другой рукой — рукой убийцы.

Кровь отхлынула от ее щек.

— А вам не бросилось в глаза, что цифры написаны не его почерком?

— Какой ужас!

— Этот почерк вообще не похож на его почерк! Это была правда. Неразборчивые каракули в записке ничем не напоминали четкий почерк Протеро.

— Вы уверены, что они не подозревают Лоуренса?

— По-моему, с него сняты все подозрения.

— Но, мистер Клемент, кто же это сделал? Люциус не пользовался популярностью — я знаю, но и настоящих врагов у него не было, мне кажется. То есть — заклятых врагов.

Я покачал головой:

— Это покрыто тайной.

Я снова вспомнил о семи подозреваемых, которых не назвала мисс Марпл. Хотелось бы знать, кто они?

Распрощавшись с Анной, я приступил к выполнению своего замысла.

Я пошел домой по тропинке. Дойдя до перелаза, я немного вернулся назад, до места, где растительность казалась мне слегка помятой, свернул с тропинки и углубился в кусты. Лес здесь был густой, с кустарником, ветви которого переплетались внизу. Я пробивался сквозь заросли с некоторым усилием, как вдруг услышал, что недалеко от меня еще кто-то пробирается через кустарник. Я остановился в нерешительности, и передо мной возник Лоуренс Реддинг. Он тащил увесистый валун.

Должно быть, вид у меня был удивленный — Лоуренс вдруг разразился смехом.

— Да нет, — сказал он. — Это не улика, а нечто вроде мирного подношения.

— Мирное подношение?

— Ну да, назовем это началом мирных переговоров. Мне нужен предлог, чтобы зайти к вашей соседке, мисс Марпл, и мне подсказали, что лучше всего преподнести ей камень или обломок скалы для японского садика, который она создает.

— Это верно, — согласился я. — А что вам понадобилось от почтенной леди?

— Вот что. Если вчера вечером можно было что-нибудь увидеть, мисс Марпл это видела. Я даже не говорю о чем-то, непременно связанном с убийством, о том, что с ее точки зрения казалось бы связанным с убийством. А просто что-то из ряда вон выходящее, диковинное, какая-нибудь мелочь, которая поможет нам разгадать загадку. Что-то такое, о чем она даже не сочла нужным сообщить полиции.

— Вполне вероятно, мне кажется.