Убийство в доме викария

Гризельда часто поражает меня неожиданными заявлениями, но это оказалось настолько неожиданным, что я даже усомнился в его истинности. Никто на свете не заставит меня поверить, что Летиция Протеро снизошла до того, чтобы входить в наши домашние дела и попрекать нашу служанку за неряшливость. Это было совершенно не в духе Летиции, так я и сказал Гризельде.

— Не усматриваю ни малейшей связи между Летицией Протеро и нашей пылью, — сказал я.

— И я тоже, — сказала моя жена. — Это вопиющая нелепость. Пожалуйста, поговори с Мэри сам. Она на кухне.

Мне вовсе не хотелось беседовать с Мэри на эту тему, но Гризельда — она удивительно энергична и порывиста — буквально втолкнула меня в кухню, прежде чем я успел взбунтоваться.

Мэри чистила картофель над раковиной.

— Э-э… добрый день, — неуверенно сказал я.

Мэри взглянула на меня и фыркнула носом, иного ответа я от нее не дождался.

— Миссис Клемент сказала мне, что вы выразили желание нас покинуть.

На это обращение Мэри соблаговолила ответить.

— Бывает такое, — сказала она угрюмо, — чего порядочная девушка нипочем не потерпит.

— Не скажете ли вы мне, что, собственно, вас так огорчило?

— Дело нехитрое, скажу в двух словах. (Должен заметить, что она сильно недооценила свои возможности.) Шляются тут разные, вынюхивают за моей спиной. Всюду суют свой нос. Да какое ей дело, когда я мету или пыль вытираю? Раз вы и хозяйка довольны, пусть другие-прочие не лезут. Коли я вам угодила, тут и говорить больше не о чем, я так считаю.

Что касается меня, то мне Мэри никак не могла угодить. Признаюсь, я вижу в мечтах комнату, которую аккуратно прибирают каждое утро — стирают всюду пыль, ставят вещи на место… У Мэри свой метод — смахнуть пыль на самых видных местах, например на столе, — и мне он кажется крайне несовершенным. Однако в тот момент я понимал, что не время обсуждать второстепенные вопросы.

— И на следствие меня вытащили, да? Выставили перед двенадцатью мужчинами такую порядочную девушку, как я! А поди догадайся, какие вопросы они вздумают задавать! Я вам одно скажу. Я никогда не жила в доме, где произошло смертоубийство, и впредь не собираюсь.

— Надеюсь, вам и не придется, — сказал я. — По закону вероятностей, это вряд ли повторится.

— Мне законы ни к чему. Это он был мировым судьей. Сколько хороших людей засадил за решетку только за то, что они несчастного кролика словят себе на обед, не то что он — фазаны и прочая живность — палит из ружья потехи ради! Мало того, не успели его похоронить, как эта его дочка заявляется сюда и говорит, что я не умею свою работу справлять!

— Вы хотите сказать, что мисс Протеро была здесь?

— Была! Прихожу из «Голубого Кабана» и вижу — здесь. В кабинете вашем. И говорит: «Оу! — так она говорит. — Я ищу мой маленький желтенький беретик — шляпку такую, желтую. Я вчера ее тут позабыла». — «Вот что, — я ей говорю, — никакой такой шляпки я в глаза не видела. Ее тут не было, когда я убиралась утром в четверг», — говорю, — а она опять: «Оу, — говорит, — я полагаю, что вы ее не заметили. Вы ведь тут на скорую руку убираете, верно?» И проводит пальцем по каминной доске и сует его себе под нос. Как будто у меня было время снимать все безделушки, а потом ставить обратно — это в то самое утро, а полиция отперла кабинет только к ночи. «Раз хозяин с хозяйкой мною довольны, тут и говорить больше не о чем, мисс», — говорю. А она как засмеется: «Оу! А вы уверены, что они довольны?» — говорит. С тем и ушла.

— Теперь понятно, — сказал я.

— Вот видите! Разве я бесчувственная какая? Да я, честное слово, готова себе пальцы до кости стереть, только бы вы с хозяйкой были довольны. А когда она задумает приготовить какое-нибудь новомодное блюдо, я всегда стараюсь ей угодить.

— Я знаю, вы стараетесь, — успокоил ее я.

— Но она, видно, что-то слышала, а то бы не стала такое говорить. А коли я вам не угодила, уж лучше мне уйти. Вовсе не потому, что я ей верю, этой мисс Протеро. В Усадьбе ее не очень-то любят, скажу я вам. Чтобы сказать «пожалуйста» или «спасибо» — это нет, а вещи направо-налево раскидывать — это сколько угодно. Не стала бы я и внимания обращать на эту мисс Летицию Протеро, а вот мистер Деннис по ней сохнет. Это она умеет — обвести молодого джентльмена вокруг пальца, она такая.

Увлекшись своими обличениями, Мэри выковыривала глазки из картофеля так энергично, что они летали по кухне, стуча, как частый град. Один из них попал мне прямо в глаз, и это вызвало небольшую паузу.

— Вам не кажется, — сказал я, прижимая платок к глазу, — что вы слишком близко к сердцу принимаете совсем безобидные слова? Видите ли, Мэри, хозяйка будет очень огорчена, если вы от нас уйдете.

— Против хозяйки я ничего не имею и против вас тоже, сэр, если уж на то пошло.

— Ну вот и хорошо. Сознайтесь, что вы вспылили из-за пустяков, а?

Мэри зашмыгала носом.

— Я была прямо сама не своя после следствия, и вообще… Не бесчувственная же я, на самом деле. Но хозяйку обижать я не стану.

— Значит, все в порядке, — сказал я.

Я вышел из кухни. Гризельда и Деннис поджидали меня в холле.

— Ну как? — воскликнула Гризельда.