Убийство в Леттер-Энде. Приют пилигрима

– Элли, перестань дрожать. И перестань взвинчивать себя из-за Лоис. Этим ничего не добьешься, только изнервничаешься. Она подлая тварь, я всегда это знала. Но она жена Джимми. Для Ронни можно будет кое-что сделать. Я здесь для этого. Первым делом нужно найти работу, где тебе позволят жить вместе с Ронни.

Элли вздохнула:

– Это бесполезно. Я пыталась. Поместила объявление, указав номер почтового ящика. Пришло только два ответа, и оба от тех, кто загружает прислугу по полной. Вся работа по дому – стряпня и прочее. Я не смогу выполнять ее и при этом заботиться о Ронни.

– Что ты написала в объявлении?

– Я хотела, чтобы оно выгодно отличалось среди других – сейчас место прислуги ищут многие. И написала: «Ищу работу по дому, где смогу жить вместе с мужем. Он потерял на фронте ногу».

– И получила всего лишь два ответа?

– Всего лишь.

Джулия лежала, хмурясь в полутьме. Взошла луна. Она видела спинки в изножьях кроватей. Видела массивный черный гардероб у противоположной стены. В трех окнах видно было освещенное небо. Неторопливо произнесла:

– Элли…

– Да?

– Если Ронни сможет поехать в хороший санаторий для долечивания, не будет ли там для него лучше, чем ссориться здесь с Лоис?

Элли отдернула руку.

– Я не смогу видеться с ним…

– Но если ему станет лучше? Он снова сможет работать, и вы всегда будете вместе.

Элли сказала сдавленным голосом:

– Не думала, что и ты будешь против меня.

– Я не против.

Оправдываться было не в духе Джулии.

– Ты не понимаешь.

– Тогда, может, объяснишь?

Элли снова взяла ее за руку.

– У нас нет никакой возможности. Мы провели вместе месяц, потом два выходных, а потом он лежал в госпитале. Это лишает нас возможности. Я езжу туда уже измотанной. Лицо у меня бледное, и часто я не могу найти темы для разговора. Не могу быть веселой, улыбчивой – такой, какой он хотел бы меня видеть. – Она снова расплакалась. – Джулия, у него такая хорошенькая медсестра!

Глава 7

Наутро Джулия после завтрака поговорила с Джимми Леттером наедине. Он курил на террасе трубку, она увела его в кабинет и плотно закрыла дверь. Гостиную Лоис изменила почти до неузнаваемости – там были новые чехлы, новые шторы, новые ковры, новые украшения, вся мебель стояла на новых местах. Но кабинета она пока еще не коснулась. На полу там лежали старые потертые ковры, на окнах висели старые коричневые шторы. На полках стояли старые потрепанные книги. Разумеется, там никто и никогда ничего не штудировал, но это была комната Джимми, а раньше его отца, и Джулия почувствовала себя гораздо спокойнее, когда привела его сюда. Она заперла бы дверь, но ключ был давно потерян, никто не знал, как и когда.

Сев на подлокотник одного из больших кресел, она сказала:

– Джимми, я хочу поговорить с тобой о Ронни.

Энтони часто говорил ей, что она напрочь лишена такта, и когда она бросала в ответ: «А какой смысл подходить к делу издали? Если я хочу что-то сказать, то говорю», он со смехом замечал: «Мне ли этого не знать!»

Ну вот, она сказала то, что пришла сказать, и Джимми нахмурился. Трубку он держал в руке, и между ними поднимался дымок. Не успел он и рта открыть, как Джулия поняла, что Лоис ее опередила.

– Знаешь, Джулия, это не годится – я имею в виду его пребывание здесь. Никуда не годится. Само собой, Элли этого хочется, да и я сам был бы доволен, если бы он жил в нашем доме, бедняга. Но, как говорит Лоис, Элли в гроб загонит себя заботой о нем. Видно же, что ей это не по силам. Да ведь бедный Ронни калека – ей никак с этим не справиться. Поверь, я и так очень о ней беспокоюсь. Здесь она дома, со всеми удобствами, Лоис заботится о ней, и все равно она похожа на привидение – бледная, понурая. А ты хочешь, чтобы она взялась за тяжелую работу сиделки. Слышать об этом не хочу!

Щеки Джулии вспыхнули красными флагами. Она редко приходила в такой гнев. Но ей хватало ума понять, что раз она ведет игру за Элли, то нужно сдерживаться. Будь это ее личная игра, она бы резко швырнула карты на стол и с удовольствием выложила бы все, что думает о Лоис. Но это была партия Элли.

Щеки ее горели, глаза сверкали ненавистью, но язык она держала на привязи. Джимми, поглядев на Джулию с легким беспокойством, поразился ее сходству с Марсией. А он не только был очень привязан к Марсии, но и уважительно относился к ее суждениям. Это уважение и сходство стали незаметно окрашивать его мысли. Молчание Джулии дало им время подумать. Когда она наконец заговорила, голос ее звучал очень тихо:

– Джимми – помнишь, какой штат прислуги был здесь до войны?

– Это было давно, – ответил он. – Теперь все переменилось.

– Знаю. Но все равно, помнишь? Здесь была миссис Мэнипл, судомойка под ее началом, после полудня приходила служанка для черной работы, и миссис Хаггинс мыла кухонные полы. Это что касается кухни. Для остальной части дома был дворецкий, горничная, уборщица, служанка для черной работы до полудня и миссис Хаггинс, когда требовалась дополнительная работа – весенняя приборка или появление гостей.

Джимми сердито затянулся трубкой.

– Какой смысл говорить об этом? Всем пришлось снизить расходы.