Убийство в Леттер-Энде. Приют пилигрима

– Не только. За это и за другое. Мисс Элли – миссис Стрит – она заставляла работать до полусмерти, как ни одна служанка не работала, а когда Элли совсем выбилась из сил, принялась выгонять ее из дома, не позволила ей взять в дом мужа, мистера Ронни, и ухаживать здесь за ним. То же самое с мисс Минни – она живет здесь с тех пор, как умер старый доктор. Извела ее работой, а потом пусть убирается – миссис Леттер все равно было, жива она или нет. И опять наврала мистеру Джимми, внушила ему, что мисс Минни хочет съехать. Вот почему я это делала. Может, и не следовало так, но я делала поэтому. И только чтобы наказать ее – такую каплю ипекакуаны дают ребенку, который что-то не то проглотил. И вреда никакого. Вот что я пришла сказать.

Миссис Мэнипл убрала руки со стола и повернулась, чтобы уйти.

Лэм остановил ее:

– Знаете, этого недостаточно. Полагаю, вам лучше сесть.

Мэнни вернулась в прежнее положение.

– Вполне могу и постоять.

– Что ж, как хотите. Я хочу задать вам несколько вопросов. Если не захотите, можете не отвечать.

– Скажу, когда услышу их.

– Ну, начнем с простого. Давно вы здесь работаете?

Она с гордостью ответила:

– На Рождество будет пятьдесят три года.

– Не увольнялись, чтобы выйти замуж?

Миссис Мэнипл стояла очень прямо.

– Я не замужем. «Миссис» подобает женщине, когда ей исполнится пятьдесят на такой работе.

– Понятно. Вы очень преданы этой семье, так ведь?

– Кто не был бы предан после пятидесяти лет?

– Очень привязаны к мистеру Джимми, как вы его называете?

Мэнни ответила:

– Я видела, как его крестили. – И добавила: – Кто угодно привязался бы к мистеру Джимми – он добр ко всем. Во всей округе не найдешь человека, который не любил бы мистера Джимми.

Лэм сменил позу и вытянул руку поперек стола.

– А теперь расскажите, пожалуйста, о тех случаях, когда клали ипекак в кофе миссис Леттер. Когда начали?

Он обратил внимание, что миссис Мэнипл ответила, не задумываясь:

– Это было в тот вечер, когда приехали мисс Джулия и мистер Энтони. Они два года сюда не приезжали, и я подумала: «Ладно, они проведут этот вечер, как раньше, когда миссис Леттер здесь еще не и не пахло». Однако она была в своем репертуаре: заставляла мисс Элли, которая с ног валилась от усталости, переставлять цветы в вазе – и та переставила их превосходно. И я подумала: «Нет, дамочка, не выйдет у вас!» Я знала, как это будет – мисс Элли и мисс Джулия не получат ни минутки покоя для разговора с мистером Джимми и мистером Энтони. Знаете, миссис Леттер терпеть не могла, когда обращали внимание на кого-то, кроме нее, поэтому я положила ипекак ей в кофе по-турецки – только она пила эту гадость. Ее вырвало, и она притихла, как я и думала.

Фрэнк Эббот перевернул страницу и продолжал писать. Лэм сказал:

– Так, это было в первый раз. Когда вы сделали это снова?

– На другой день, за обедом. Был подан фруктовый салат в отдельных салатницах, заправленный сливками. Миссис Леттер не ела сливок, поэтому одна салатница оставалась без них. Я положила ипекак туда.

– А потом?

– Один раз, когда мистер Джимми был в Девоншире по делам мисс Элизы Рейвен, и еще раз после его возвращения – кажется, в прошлый вторник. Потом в субботу мистер Джимми вернулся из Лондона и велел приготовить две чашки кофе по-турецки. Он сказал, что будет пить его всякий раз вместе с миссис Леттер. Тогда я перестала.

– Больше не добавлял ипекакуану в кофе?

Миссис Мэнипл посмотрела ему в глаза.

– Думаете, я рискнула бы вызвать рвоту у мистера Джимми?

– Нет, не думаю. Значит, вы больше не использовали ипекак. А где взяли морфий?

Мэнни спокойно, равнодушно продолжала смотреть на него.

– Не понимаю, о чем вы.

– О той отраве, что оказалась в кофе миссис Леттер в среду вечером, – это был морфий. Где вы его взяли?

– Я ничего о нем не знаю.

– Миссис Мэнипл, клали вы что-нибудь в кофе вечером в среду? Можете не отвечать, если не хотите.

Она с легким презрением ответила:

– С чего бы мне не хотеть? Я ничего не клала в кофе, это может подтвердить вам мисс Джулия. Она стояла там, наблюдая за мной, и может рассказать, что я делала. И если бы я в сто раз сильнее хотела убить миссис Леттер, думаете, положила бы яд в одну из тех чашек, позволила бы мисс Джулии отнести поднос и поставить там, чтобы они сами брали чашки – миссис Леттер и мистер Джимми, которого я не могла бы любить больше, будь он мой сын – и не знать, кто из них возьмет яд? Думаете, я бы это сделала? Если б решила отравить ее, думаете, я рискнула бы жизнью мистера Джимми, не зная, кто возьмет эту чашку? Глупость, и вы это знаете.

– Может быть, – сказал Лэм. И продолжал: – Я подробно расспрошу вас про среду, миссис Мэнипл. Миссис Леттер утром не выходила из своей комнаты, так ведь? Значит, завтрак ей подали туда. Кто понес его наверх и что она ела?

Миссис Мэнипл немного подалась вперед.

– За подносом спустилась Глэдис Марш и понесла его наверх. Там были гренки и яблоко, как обычно по средам.

– Не особенно сытный завтрак. Ну а потом? Спустилась она к обеду?