Убийство в лунном свете (ЛП)

Миссис Бемисс всё работала — или притворялась работающей — за своим столом. Дверь она предварительно отперла и подняла жалюзи. Я притаился в дальнем углу, за канцелярским шкафом. От дверей и из той половины комнаты, где стоял стол миссис Бемисс, меня было не видать.

Я услыхал, как у входа в здание остановилась машина. Хлопнула дверца; из коридора донёсся звук шагов. Затем дверь в редакции раскрылась, и вошли несколько человек. Из-за своего шкафа я не выглядывал, но это, несомненно, были Кингмэн, Эклунд и Бак.

Вот вошедшие остановились; раздался голос Кингмэна:

— Ну, Каролина, в чём дело? К чему всё это?

Ладонь моя, сжимающая револьвер Жюстины, вспотела. Потому что если сейчас они встали так, как нужно, мне предстояло вступить в игру. Но сперва я слегка высунул голову. И тут же отпрянул.

Дело не задалось. Все трое стояли по ту сторону стола Каролины, и она, сидящая ко мне спиной, оказалась прямо между нами. Имея её на линии стрельбы, высовываться я не мог. Это было скверно, но должна же была Каролина это понять — пусть как-нибудь извинится да перейдёт на другое место!

Она, однако, не стала этого делать. И то, что произошло в следующую минуту, вовсе не входило в либретто.

— У меня кое-что есть для тебя Джек, — произнесла Каролина. При этих словах она нагнулась и открыла один из выдвижных ящиков стола. Когда она вытащила оттуда свою руку, в ней оказался пистолет, и Каролина навела его на пришедших.

— Поднимите-ка руки, все трое.

Кингмэн медленно поднял руки, а за ним и остальные.

— Рехнулась, Каролина? — проговорил шериф.

— Главное, чтобы ты, Джек, не сходил с ума, — ответила женщина, — и не пытался застрелить Эда Хантера, как только он попадётся тебе на глаза. Выходи, Эд, и забери у них оружие.

Я вышел из-за шкафа. При виде меня руки у шерифа дёрнулись, но он не опустил их. Эклунд вновь позеленел лицом. Бак смотрел на меня без всякого выражения.

Я подошёл к ним и забрал у них оружие. То есть — у Кингмэна и у Эклунда; Бак оружия не имел; я внимательно его проверил. Если он и взял с собой тот дробовик, то, вероятно, оставил его в машине.

— Запри-ка лучше дверь, Эд, — сказала миссис Бемисс. — Да опусти жалюзи.

Я бросил пистолеты шерифа и его помощника в открытый ящик стола Каролины, а потом выполнил её требование.

Кингмэн не спускал глаз с миссис Бемисс; на неё он негодовал ещё больше, чем на меня.

— Теперь все вы можете опустить руки, — проговорил я. — И лучше сядьте. Я должен кое-что вам объяснить.

— Да уж, тебе придётся, — отозвался Кингмэн. — Он прошествовал к дивану и уселся на него с видом оскорблённого достоинства. Спустя секунду двое других последовали его примеру. Когда они уселись в ряд, я положил револьвер Жюстины к себе в карман, но из ладони его не выпустил. Затем я сел на край рабочего стола миссис Бемисс; она тоже вновь заняла за столом своё место.

— Начинай, Эд, — спокойно произнесла она.

Я набрал в грудь побольше воздуха. Отчего-то я почувствовал в нём нужду. Затем я сказал:

— Вот что, шериф Кингмэн: это частично моя вина, что ваши действия в этом деле оказались направлены в ложную сторону. Я сморозил глупость — завёл с вами речь об этой ликантропии. В этом деле, однако, сумасшедшие не замешаны. Да, некоторые вели себя необычным образом. Но убийство совершено было человеком в здравом рассудке.

Мне видимо удалось заинтересовать шерифа. Он спросил:

— Ты о котором убийстве? Их было три совершено.

— Нет, — ответил я, — убийство было только одно. Но даже оно, возможно, произошло в целях самозащиты; у меня такое чувство. Но затем убийца попытался свалить всё на меня и меня же пристрелить. Звучит дико, шериф, но когда я закончу, то представлю вам доказательства. Желаете ли выслушать меня непредвзято?

— Продолжай.

— Для начала, — сказал я, — разберёмся с тем, что случилось с Фоули Армстронгом. Его загрызла бешеная собака.

— Бешеная собака?!

— Да. Во всей этой жути не замешаны сошедшие с ума люди, всего только одна взбесившаяся собака. Если собака взбесилась, она не обязательно будет страдать водобоязнью, и всё же, насколько мне известно, она будет именно бешеной, станет внезапно приходить в ярость и нападать на людей. Это и случилось ночью в среду, где-то между восемью и девятью часами вечера. Собака — это Вольф Бака Барнетта; Фоули Армстронга загрызля именно она. Скорее всего — сорвалась с привязи, когда Армстронг проходил мимо фермы Бака, либо минутой позже. Она подстерегла Армстронга на дороге либо догнала его и загрызла. В том месте, где мы нашли в почве кровь.

Бак Барнетт, должно быть, услыхал, что собака сорвалась с привязи, и отправился за нею на дорогу, чтобы привести Вольфа назад. К месту трагедии он подошёл уже после того, как та произошла. И хотя собака взбесилась, Бак сохранил ещё над нею свою власть. Он усмирил собаку и взялся перетащить тело, как вдруг услыхал, что по дороге иду я. Тогда он затащил Вольфа под деревья и спрятался там, придерживая собаку за ошейник. Это лицо Бака я тогда разглядел, а рычал Вольф. Когда же я прошёл мимо…

— Но зачем ему понадобилось двигать тело?