Убийство в масонской ложе

— Во всяком случае наши передники не представляют собой… как это сказать? Ничего особенного! — воскликнул Макканн.

— Вспомните, пожалуйста, хорошенько… — попросил сэр Малькольм. — Откуда у вас этот передник?

— От одного корреспондента. Это передник французской ложи двадцатых годов девятнадцатого века. Ничего особенного, но брату, когда тот увидел его у меня на столе, он приглянулся. Это против правил, но Ливингстон так упрашивал, что я в конце концов согласился одолжить передник под залог. Но клянусь честью, он был в полном порядке!

— Вы сами его упаковали?

— Упаковал? Да нет. Он уже лежал в ярком полиэтиленовом пакете — в таком виде я его и получил.

— Можно узнать имя и адрес того, кто прислал пакет? — спросил Форбс.

Макканн порылся в куче бумаг и достал журнал, где регистрировал всю корреспонденцию, включая посылки.

— Какая-то госпожа Смитсон из Манчестера… Она нашла его в архиве своего прадеда. Только не пойму, зачем было посыпать его цианидом… смысл-то какой?!

— Сумасшедших, знаете ли, везде хватает! — заметил Дуглас Форбс. — Я перепишу ее данные на всякий случай.

Пока старший инспектор занимался данными госпожи Смитсон, сэр Малькольм попросил:

— Расскажите об изначальном шотландском уставе.

— Вы, верно, имеете в виду Древний и принятый шотландский устав. Он принят у французов на первых трех градусах. А у нас в Англии — только на высших, в частности на восемнадцатом, соответствующем градусу Рыцаря Розенкрейцера, и так далее. По-другому обстоит дело в Великой Ложе: здесь он применим лишь к таким градусам, как ученик, подмастерье и мастер, включая дополнительную степень, соответствующую градусу мастера Королевской Арки. На высших градусах следуют другим уставам.

— Выходит, что в ложе, где состоял Ливингстон, был принят именно этот шотландский устав. Странно…

— Да. Очень.

— Скажите, господин Макканн, а не странно ли, что в их уставном ритуале участвовала женщина? — спросил сэр Малькольм.

— Еще как! Такое допустимо только в смешанных ложах, а они, понятно, не находятся в послушании Великой Объединенной Ложи Англии.

— Я имею в виду ложу тридцать-четырнадцать, а она как раз находится у вас в послушании.

— В таком случае эту ложу следует исключить из наших списков за столь недостойную выходку! Они еще и запон мой сожгли! По правде говоря, это просто возмутительно!

Библиотекарь разозлился не на шутку.

— Вам известно, что к участию в этом ритуале допускается женщина, перевоплощенная в Исиду?

— Такое возможно разве что в уставе Мемфис-Мизраим![8] В самом что ни на есть заурядном, каких немало!

— Но существует ли в шотландском уставе Исида, или Вдова? — настаивал на своем сэр Малькольм.

— Насколько мне известно, нет. Только в каком-нибудь псевдоегипетском обряде, но такие уже не в ходу. Ведь мы, англичане, люди серьезные, знаете ли… А французы, те так настоящие египтоманы!

— Братья из ложи тридцать-четырнадцать открыли обряд восемнадцатого века под названием «Древний Изначальный Шотландский Устав», — упорствовал сэр Малькольм. — У вас в библиотеке есть описание такого?

Библиотекарь пожал плечами и склонился над учетной книгой, где перечислялись все уставы, описания которых хранились в библиотеке.

Наконец он выпрямился и заявил:

— У нас на хранении находятся сто двадцать два французских манускрипта с описаниями Древнего и принятого шотландского устава, относящегося к началу девятнадцатого века. И среди них ни одного с описанием так называемого древнего изначального шотландского, да и сам я никогда не слыхал о таком документе тех времен. Если братья из ложи тридцать-четырнадцать обнаружили эдакий раритет, они, по правилам, должны были поставить нас в известность, хотя бы для того, чтобы мы установили его подлинность.

— Понятно, — сказал сэр Малькольм. — Значит, Исида из манускрипта восемнадцатого века кажется вам странной, так?

— Более чем! Египтомания вошла в моду на Великом Востоке[9] Франции во времена египетского похода Бонапарта, то есть в начале первой половины девятнадцатого века.

Ничего больше нашим друзьям узнать так и не удалось.

Глава 9

Старший инспектор слегка проголодался. И по выходе из Великой Ложи спросил своего именитого друга, не хочет ли тот перекусить.

— Куй железо, пока горячо, — ответил сэр Малькольм Айвори. — Дуглас, сегодня вечером мы пойдем в греческий ресторан. Согласны? А сейчас проведаем-ка Уинстона Дина. Уж больно беспокоит меня его ложа.

Досточтимый проживал неподалеку от вокзала Виктория, в доме 274 на Экклестон-стрит. Дом был богатый, двухэтажный. Камергер, встретив гостей из Скотланд-Ярда по старинке услужливо, почему-то оставил их прямо в коридоре.

— Простите Кеннилтона, — сказал хозяин дома, узнав, кто к нему пожаловал. — Он у меня на службе вот уже три десятка лет. Однако прошу вас, входите.

Дин принял их в библиотеке. Там на стеллажах красовались книги в дивных кожаных переплетах.