Убийство в масонской ложе

— Решите когда-нибудь закрыть счет в своем банке, не забудьте про нас. Примем вас с большим почетом…

— Ах да, — сказал вдруг сэр Малькольм, — чуть не забыл! Кто из членов ложи ввел вас в их общество?

Бронсону такой вопрос пришелся явно не по душе. Он на мгновение задумался и наконец ответил:

— Бог мой, сейчас и не вспомню… С тех пор, знаете ли, столько воды утекло…

Друзья-сыщики не настаивали и на этом откланялись, а уже на улице Дуглас Форбс воскликнул:

— Ну не чудно ли? По-моему, если тебя принимают в клуб, уж имя-то своего крестного отца грех не запомнить!

— Наверняка Бронсона к масонству приобщил его патрон. А Бронсон, как вы, должно быть, заметили, его недолюбливал.

— Как и Элизабет Ливингстон!

— Наш голубчик Бронсон надел на себя костюм, который ему явно не по размеру, — заключил сэр Малькольм.

Глава 13

В полицейской машине, которая везла их к дому Питера Шоу, секретаря ложи, Дуглас Форбс сказал сэру Айвори:

— По-моему, у этого Бронсона рыльце изрядно в пуху. Даже не скрывал радости, оказавшись в кресле своего патрона. Не любил он его. А нам врал, что впервые увидел госпожу Ливингстон только вечером в день убийства. Они водят нас за нос на пару. Вспомните, что говорила горничная. Госпожа Ливингстон и Бронсон ворковали по телефону, как влюбленные голубки… Вот и сговорились убить муженька, чтоб не мешал.

— Чем же он им мешал?

— Супруги наверняка ссорились меж собой. И потом, Бронсон спал и видел, как бы занять кресло Ливингстона…

— А меня, — заметил сэр Малькольм, — куда больше занимают поездки нашего экстравагантного банкира. Обратили внимание, он повадился как раз в те страны, где бывал и Энтони Хиклс?

— Точно, в Азию.

— И почему Ливингстон ссужал деньгами своих друзей-приятелей? Хотелось бы верить, что им двигало только чувство масонского братства, но уж больно суммы большие!

Они подъехали к дому 142 на Эссекс-роуд, в квартале Айлингтон, где жил Питер Шоу. К их величайшему удивлению, его дом представлял собой одно из тех огромных современных зданий, где проживали отставные члены правительства. Друзья-сыщики нашли охранника, но тот так и не смог точно указать им номер квартиры журналиста. Наконец они поднялись на десятый этаж и оказались в глубине коридора, наполненного далеко не самыми приятными запахами. Друзья позвонили в дверь — им открыл Шоу.

Журналист предстал перед ними со всклоченными волосами, в домашнем халате и в тапочках.

— Извините. Я тут сижу пишу.

— Статью в «Обсервер»?

— Нет, роман для своего издателя. Договор есть, а вот вдохновения… Входите, прошу. Узнаю сэра Малькольма Айвори. Мы же оба состоим в Клубе графоманов, не правда ли?

Друзья-сыщики очутились в настоящем царстве хаоса. Сюда, судя по всему, никогда не ступала нога женщины.

— Простите за беспорядок… Берите стулья. Чем могу служить?

— Господин Шоу, — сказал Форбс, — мы расследуем дело о смерти Джона Ливингстона.

— Я так и думал. Прекрасный сюжет для романа… Убийца в масонской ложе! Чем не название!

— Уважаемый сэр, — начал сэр Малькольм, — какой темой вы занимаетесь в «Обсервере»?

— Азией. Хотя сам стараюсь бывать там как можно реже. Я больше люблю Африку.

— Вы, должно быть, сотрудничаете с тамошними корреспондентами?..

— Приходится.

— Какие у вас были отношения с Ливингстоном?

— Он был добрым братом и, кроме того, моим банкиром.

— Сколько у вас в непокрытом остатке на счете?

Столь неожиданный вопрос так удивил Шоу, что он на какое-то время даже лишился дара речи. Потом наконец сказал:

— О, я же вольный художник… Ливингстон всегда относился ко мне с участием. И дал краткосрочный кредит — десять тысяч фунтов. А я, похоже, его слегка просрочил.

— Господин Шоу, вы женаты?

— Нет, даже не представляю, чтобы мной понукала жена.

— А как насчет госпожи Ливингстон?

— Да я вообще первый раз ее видел в тот роковой вечер.

— Где вы познакомились с ее мужем?

— В баре на Пикадилли. Я был там со своим другом Куперсмитом. Мы разговорились и так, слово за слово, познакомились, а потом подружились. Отличный был малый.

— Когда это было?

— Не помню… Хотя постойте. Кажется, весной, три года назад.

— И тогда же вы вступили в ложу Досточтимого Дина?

— Да, по совету Джона. Дин был старым другом его семьи. И мы с Куперсмитом согласились.

— Вы интересуетесь масонством?

— Немного.

— Кто рассказал вам о том шотландском ритуале?

— Вогэм. Он большой знаток всяких таких вещей.

— А как насчет Азии?

— Зачем вам все это, сэр Малькольм?

— Мне казалось, — сказал благородный сыщик, — Вогэм, ко всему прочему, интересуется Китаем и Манилой, как и Ливингстон…

— Джон мотался туда в свое удовольствие. Он обожал путешествовать. Не то что я. Мне больше по душе сидеть у себя в конуре и пописывать. Игра воображения лучше всяких путешествий…

— Во всяком случае убийца Ливингстона тоже не был лишен воображения, — заметил Форбс.

— Как он умер? Вы установили? — поинтересовался Шоу.

— Вдохнул цианид. Яд попал на передник, который был на нем, — объяснил сэр Малькольм. — Помните, кто набросил ему на лицо передник?

Питер Шоу сделался мертвенно-бледным и, едва шевеля губами, пробормотал: