Убийство в Месопотамии

– Далее я занялся мисс Джонсон. Была ли она способна на убийство? Я подумал, что да. Она была человеком сильной воли и железного самоконтроля. Такие люди постоянно сдерживают себя, но однажды плотину прорывает! Но если бы мисс Джонсон совершила преступление, то это могло бы случиться по какой-то причине, связанной с мистером Лейднером. Если бы ей стало известно, что миссис Лейднер отравляет жизнь своего мужа, тогда глубокая, бессознательная ревность ухватилась бы за благовидный мотив и дала бы себе полную волю. Да, мисс Джонсон была определенно подходящим вариантом.

Потом – три молодых человека.

Первый – Карл Рейтер. Если благодаря какому-то случаю кто-то в штате экспедиции был Уильямом Боснером, то скорее всего это был Рейтер. Но если он был Уильямом Боснером, тогда он, без сомнения, достигший совершенства актер! Если же он был просто самим собой, были ли у него мотивы для убийства?

Учитывая характер миссис Лейднер, Карл Рейтер чересчур легкая добыча, чтобы ею заниматься. Он мог получить щелчок по носу и тут же продолжать кланяться. Миссис Лейднер презирала безропотное поклонение, мужчины-«тряпки» всегда пробуждают самые худшие черты женской натуры. По отношению к Карлу Рейтеру миссис Лейднер проявляла прямо-таки намеренную жестокость. Здесь насмешка, там укол – она превратила жизнь молодого человека в ад.

Пуаро вдруг остановился и сугубо доверительно обратился к молодому человеку:

– Mon ami[54], пусть это послужит для вас уроком. Вы – мужчина, так ведите себя как мужчина. Унижаться мужчине – это противоречит Природе. Женщина и Природа реагируют почти одинаково! Помните, лучше схватить самую большую что ни на есть тарелку и запустить ей в голову, чем извиваться червяком, ловя ее взгляд!

Он оставил свой конфиденциальный тон и вернулся к лекторской манере.

– Был ли Карл Рейтер доведен до такой крайности, что мог напасть на свою мучительницу и убить ее? Страдания совершают с человеком удивительные вещи. Опровергнуть это у меня оснований не было.

Следующий – Уильям Коулман. Его поведение, как сообщила мисс Райлли, несомненно, подозрительно. Но он мог бы быть преступником только в том случае, если бы под его жизнерадостной наружностью скрывалась личность Уильяма Боснера. Я не думаю, что Уильям Коулман, сам по себе как Уильям Коулман, обладает характером убийцы. Его проступки могли бы проявиться в другом направлении. Ага! Сестра Ледеран, кажется, догадывается, какими они могли бы быть?

Как все-таки это ему удается? Безусловно, я и виду не подала, будто я что-то об этом подумала.

– Ничего особенного, – нерешительно сказала я. – Не знаю, насколько это верно, но мистер Коулман сам однажды говорил, что мог бы прекрасно подделывать документы, подписи и прочее.

– Интересно, – сказал Пуаро. – Следовательно, если бы он наткнулся на одно из старых писем с угрозами, он мог бы без труда его скопировать?

– Ой-ё-ёй! – закричал мистер Коулман. – Это же называется сговор!

Пуаро несся дальше.

– А вот Уильям Боснер он или нет – не проверишь. Но мистер Коулман упоминал об опекуне, не об отце, так что нет ничего определенного, чтобы отказаться от этой мысли.

– Чушь, – сказал мистер Коулман. – Почему вы слушаете, что он тут на меня городит?

– Третий молодой человек – мистер Эммотт, – продолжал Пуаро. – Под ним опять-таки могла скрываться личность Уильяма Боснера. Какие бы мотивы у него ни имелись для того, чтобы убрать миссис Лейднер, я скоро понял, что у меня не найдется средств выпытать их у него. Он умеет держать язык за зубами, и не было никакой возможности заставить его проговориться. Из всей экспедиции он, по-видимому, самый хороший и самый беспристрастный судья миссис Лейднер. Я думаю, он всегда понимал ее такой, какая она есть, но каково его мнение по поводу ее личности, я выяснить не смог. Я представляю себе, что и саму миссис Лейднер могло сердить и провоцировать его поведение.

Можно сказать, что из всей экспедиции и по характеру, и по способностям мистер Эммотт показался мне наиболее подходящим для совершения умного и точно рассчитанного преступления.

Первый раз мистер Эммотт оторвал свой взгляд от ботинок.

– Благодарю, – сказал он, и какая-то насмешливая нотка прозвучала в его голосе.

– Последние в моем списке – Ричард Кэри и отец Лавиньи.

По свидетельству сестры Ледеран и других, мистер Кэри и миссис Лейднер недолюбливали друг друга. Оба едва удерживались в рамках приличий. Еще один человек, мисс Райлли, выдвинула совершенно противоположную версию толкования их холодной вежливости.

Вскоре у меня почти не осталось сомнений в правильности объяснения мисс Райлли. Я перестал сомневаться. Благодаря простому приему я спровоцировал мистера Кэри на опрометчивое и неосмотрительное высказывание. Это было нетрудно. Как я вскоре понял, он находился в состоянии нервного напряжения. Человек, который находится на пределе своих возможностей, редко способен скрыть внутреннюю борьбу.

Мистер Кэри сдался почти мгновенно. Он искренне, в чем я ни на миг не сомневаюсь, сказал, что ненавидел миссис Лейднер.