Убийство в Миддл-темпл. Тайны Райчестера

– Прекрасно, – усмехнулся Майерст. – Продолжайте делать свои глупости, если вам нравится. Но я обещал говорить правду. А правда в том, что я знаю об убийстве вашего отца примерно столько же, сколько о том, что сейчас происходит где-нибудь в Тимбукту. Я понятия не имею, кто убил Джона Марбери. Может, это тот несчастный старичок в соседней комнате, который вот-вот отдаст богу душу, а может, и нет. Я не знаю, кто преступник, Спарго, хотя пытался выяснить это, как и вы.

– Полагаете, мы вам поверим? – произнес Бретон.

– Верьте или не верьте, ваше дело, но это правда. Кстати, я сказал, что никто не знает об этом деле больше меня, – так оно и есть. Мне известно очень многое. Например, тот старик, которого вы знаете как Николаса Кардлтона, на самом деле – Чамберлен, брокер из Маркет-Милкастера, чье имя часто упоминалось в связи с делом вашего отца.

– Как вы можете это доказать? И откуда вам это известно?

– Именно я помог провернуть дельце с фальшивыми похоронами, – ответил Майерст. – Я тогда работал адвокатом, и меня звали… короче, меня звали по-другому. Нас было трое: племянник Чамберлена, не слишком щепетильный врач и я. Мы очень ловко все это провернули, и Чамберлен заплатил каждому по пять тысяч фунтов. Я уже оказывал ему подобные услуги и неплохо за это получал. Первый случай был во время той истории с Обществом взаимопомощи «Семейный очаг» в Клаудемптоне, когда из Эйлмора, или Эйнсуорта, сделали козла отпущения, а за все ниточки дергал Чамберлен. Но Чамберлен быстро спустил деньги и перебрался в Маркет-Милкастер.

– И вы можете это доказать? – спросил Бретон.

– Каждое слово и каждую букву! Но вернемся к Маркет-Милкастеру. Ваш отец, Бретон, был прав: Чамберлен прибрал к рукам банковские деньги. Потом он решил удрать и разыграл всю эту историю со своими похоронами. Мы все проделали в лучшем виде, не придерешься. Вскоре племянник исчез, доктор тоже, а за ними и Чамберлен. Мне не повезло – меня лишили адвокатской практики за одно мелкое нарушение. Тогда я сменил фамилию и стал Майерстом. Но три года назад я нашел Чамберлена. Произошло это случайно: устроившись секретарем в «Депозитную компанию», я снял апартаменты в Темпле, прямо над квартирой Кардлтона, и сразу сообразил, кто он такой. Вместо того чтобы уехать за границу, старый лис – впрочем, в те времена он был еще довольно молод – сбрил бороду и поселился в Темпле, посвятив себя двум невинным занятиям: собиранию редкостей и коллекционированию марок. Так он и прожил все эти годы, никем не узнанный и не заподозренный. Меня это не удивляет: трудно представить более тихое и замкнутое существование, чем жизнь, которую вел Кардлтон, с его бесконечными коллекциями, любовью к старому портвейну и прочими прихотями и причудами. Однако – я его узнал!

– И извлекли из этого выгоду?

– Разумеется. Каждые три месяца за умеренную сумму он покупал мое молчание, и мы оба были довольны, – ответил Майерст. – Я постарался собрать о нем подробные сведения. У него был только один друг – мистер Элфик. Про него я расскажу отдельно.

– При условии, что станете отзываться о нем с должным уважением, – вставил Бретон.

– У меня нет причин поступать иначе. Элфик – тот человек, который хотел жениться на вашей матери. После того как произошли все эти события, он забрал вас и воспитал как своего сына, так что вы ничего не знали о злосчастной участи своего отца. Элфик понятия не имел, что Кардлтон – это Чамберлен, по крайней мере до последнего дня. Но у негодяев тоже могут быть друзья, а Элфик восхищался Кардлтоном. Он…

– Элфик ничего не знал до последнего дня? – воскликнул Спарго. – Тогда почему они уехали? Что заставило их сбежать?

– Вероятно, кто-то из них знал больше, чем я. Вы чем-то испугали Элфика, и он поспешил к Кардлтону, а затем они удрали вместе. Может, Кардлтон убил Мэйтленда, не знаю. Зато я могу многое рассказать о самом убийстве, хотя не представляю, кто его совершил. Вы, конечно, слышали, что при Мэйтленде находились деньги, ценные бумаги и золото? Так вот, все это было у меня. Аккуратно упаковано и спрятано в надежном месте – и будет возвращено вам, Бретон, как только вы вернетесь в город и предоставите доказательства, что являетесь сыном Мэйтленда.

Майерст помолчал, наслаждаясь произведенным впечатлением. Увидев изумление на лицах собеседников, он расхохотался.

– Более того, – продолжил банкир, – у меня хранится содержимое кожаного сундучка, который Мэйтленд оставил в сейфе: оно надежно спрятано. Я забрал его через день после убийства. Потом, преследуя собственные цели, отправился в Скотленд-Ярд: Спарго помнит, как все это было. По-моему, я неплохо сыграл свою роль, хотя это требует определенного таланта.

– Вашу роль! – повторил Спарго. – Но зачем вы ее играли?

– Пока у меня не оказались вещи Марбери, я не знал, что он и Мэйтленд – одно лицо. А когда выяснил, начал сопоставлять факты и складывать их в общую картину. Я сказал, что у меня находились все вещи Мэйтленда, – все, кроме одной. Речь идет о редкой серии австралийских марок. И она оказалась – где бы вы думали? – в квартире Кардлтона!