Убийство в музее восковых фигур

— Удар ножом в спину. — Бенколен повернул тело на бок, чтобы мы смогли увидеть темное пятно на левой стороне светло-синего пальто. — Нож, видимо, попал в сердце. Пулевое ранение не дает столько крови… Кто-то жестоко за это поплатится! Надо еще раз осмотреть все вокруг.

Никаких следов борьбы. Одежда в полном порядке. Ничего странного, кроме этого. Он показал на тонкую золотую цепочку на шее девушки. На цепочке покойная, видимо, носила кулон или подвеску. Обычно он находился под одеждой, но сейчас кулон исчез, цепочка была оборвана и не упала только потому, что часть ее попала под воротник пальто.

— Нет… все-таки борьбы не было. Это бесспорно, — пробормотал детектив. — Руки не напряжены, пальцы не сведены — один сильный точный удар прямо в сердце. Где ее сумочка? Проклятие! Мне необходима ее сумочка! Ни одна женщина в наше время не выходит без нее из дома. Где она?

Бенколен нетерпеливо водил вокруг лучом фонаря. Случайно пятно света упало на лицо Огюстена. Старик съежился, вцепившись в край шерстяного плаща Сатира, — теперь он сам походил на гротескный экспонат своего музея. Он воскликнул:

— Теперь вы меня арестуете! Я не имею к этому никакого отношения! Я…

— Да помолчите вы, ради всего святого, — сказал Бенколен. — Впрочем, нет, скажите мне… Нет-нет… не приближайтесь. Девушка умерла менее двух часов назад. Скажите, друг мой, в какое время вы сегодня закрыли музей?

— Незадолго до половины двенадцатого, сразу после вашего приглашения, мсье.

— Перед закрытием вы не спускались сюда?

— Я всегда схожу вниз, мсье. Не все освещение можно отключить на главном пульте, там, наверху. Некоторые лампы необходимо выключать здесь.

— Кто-нибудь находился в музее в это время?

— Нет-нет! Там никого не оставалось.

Бенколен взглянул на часы:

— Двенадцать сорок пять. Чуть больше часа с того момента, как вы спускались сюда. Полагаю, что эта женщина не была пропущена через главный вход?

— Абсолютно исключено, мсье. Моя дочь никому не открыла бы дверь, кроме меня. У нас с ней есть условный звонок. Вы можете спросить у нее…

Пятно света, неторопливо обшарив пол, подползло к основанию стены и заскользило по ней.

Сатир стоял спиной к самой дальней стене музея, параллельной фасаду здания. Лестница, поворачивая, шла вниз вдоль боковой стены. Луч света замер у поворота лестницы в углу. Там размещался источник зеленого освещения; слабое свечение мастерски выхватывало из черноты капюшон Сатира, почти не падая на стену, однако яркий луч фонаря открыл, что эта часть стены была, несомненно, деревянной, раскрашенной под камень.

— Понятно, — пробормотал детектив. — Здесь, как я полагаю, и находится второй вход в музей.

— Вы правы, мсье. За стенкой есть узкий проход, который тоже ведет вниз в галерею ужасов. Именно там установлены потайные источники света. Там же имеется еще одна дверь.

— Куда она ведет? — резко спросил Бенколен.

— В своем роде крытый коридор между двумя зданиями. Он выходит на бульвар Себастополь. Но я никогда не открываю дверь. Она постоянно на замке.

Луч фонаря нащупал рядом с фигурой Сатира щель в основании деревянной стенки — нижний край двери. От нее к подножию статуи тянулся неровный след кровавых пятен. Осторожно, чтобы не наступить на страшные брызги, Бенколен подошел к стене и надавил на нее. Секция фальшивой каменной кладки подалась под его рукой. Я стоял рядом и мог видеть, что за дверью открылась крошечная каморка, из которой вела вниз узкая лестница. Точно напротив открывшегося проема в деревянной стене находилась массивная дверь. Я почувствовал на своем локте дрожащие пальцы Огюстена. Бенколен, не теряя ни минуты, приступил к изучению запора, направив на него луч фонаря.

— Американский замок, — сказал он. — Защелка не спущена. Несомненно, этой дверью пользовались совсем недавно.

— Так, выходит, она открыта?! — возопил старец.

— Отойдите и не мешайте! — раздраженно оборвал его Бенколен. — Здесь могут остаться следы ног. — Он вынул из кармана носовой платок, обернул им руку и нажал на ручку тяжелой двери.

Мы оказались в каменном коридоре, тянущемся параллельно задней стене здания. Очевидно, это был проход между соседними домами. Какой-то давно забытый строитель соорудил над ним железную крышу, поддерживаемую деревянными столбами высотой в семь-восемь футов. Соседний дом открывался нам глухой кирпичной стеной — лишь в левой ее части виднелась дверь без ручки. В самом конце слева туннель упирался в кирпичную стену. Однако справа, с улицы, пробивался свет и доносился шум уличного движения: шорох шин и звуки клаксонов.

На середине прохода, выложенного плитами известняка, прямо под лучом фонаря валялась дамская сумочка из белой кожи. Ее содержимое было разбросано вокруг.

До сих пор я вижу перед собой черный орнамент на белой коже и блеск серебряной застежки. У стены прямо напротив двери лежала черная полумаска «домино» с оборванной резинкой. Белые плиты известняка рядом со стеной были обильно забрызганы кровью.

Бенколен глубоко вздохнул, обернулся к Огюстену и спросил:

— Что вы на это скажете?